Революция среднего класса
Френсис Фукуяма
1 июля 2013 года
За прошедшее десятилетие Турция и Бразилия пережили период стремительного экономического роста и превратились в развивающиеся рынки, чье влияние на международной сцене продолжает увеличиваться. Тем не менее, в последние три месяца обе страны оказались парализованными массовыми демонстрациями своих граждан, выражающих серьезное недовольство действиями правительств. Так что же там происходит на самом деле, и не захлестнет ли эта волна недовольства и другие государства?
Тема, которая объединяет недавние события в Турции и Бразилии, а также восстания арабской весны 2011 года и непрекращающиеся протесты в Китае, это подъем нового глобального среднего класса. Где бы он ни появился, современный средний класс провоцирует политическое брожение, однако сам по себе он пока не способен привести к устойчивым политическим переменам. И в событиях, происходящих на улицах Стамбула или Рио-де-Жанейро, мы не увидели никаких признаков того, что эти случаи могут стать исключениями из правила.
В Турции и Бразилии, как и в Тунисе и Египте до них, во главе политических протестов встали не бедняки, а молодые люди с образованием и уровнем доходов выше среднего. Они уже освоили современные технологии и активно пользуются социальными сетями, такими как фейсбук и твиттер, чтобы распространять нужную им информацию и организовывать демонстрации. Даже несмотря на то, что они живут в государствах, где регулярно проходят демократические выборы, они все равно остро ощущают свою оторванность от правящей политической элиты.
В случае Турции молодые люди протестуют против политики «развитие любой ценой» и авторитарной манеры премьер-министра страны Реджепа Тайипа Эрдогана (Recep Tayyip Erdoğan). В Бразилии они протестуют против чрезвычайно коррумпированной политической элиты, которая демонстрирует всему миру блестящие проекты, такие как Чемпионат мира по футболу и Олимпийские игры в Рио, но при этом не может обеспечить своих граждан базовыми услугами, такими как доступная всем система здравоохранения и образования. Им недостаточно того, что президент страны Дилма Руссефф (Dilma Rousseff) в прошлом сама была активисткой левого крыла, оправленной в тюрьму военным режимом 1970-х годов, и лидером прогрессивной Партии трудящихся Бразилии. Они уверены в том, что сама эта партия погрязла в болоте коррумпированной «системы», о чем свидетельствует недавний скандал с покупкой голосов, и что сейчас она стала частью проблемы неэффективности и безразличия правительства.
Деловой мир обсуждает подъем «глобального среднего класса» уже в течение целого десятилетия. Авторы доклада Goldman Sachs 2008 года определили его как группу людей, чей годовой доход составляет от 6 тысяч до 30 тысяч долларов, и предположили, что к 2030 году его численность увеличится примерно на 2 миллиарда человек. Авторы доклада, опубликованного в 2012 году Институтом исследований по вопросам безопасности Евросоюза (European Union Institute for Security Studies), использовали более широкое определение глобального среднего класса, и, согласно их прогнозам, его численность увеличится с 1,8 миллиарда человек в 2009 году до 3,2 миллиарда человек в 2020 году и до 4,9 миллиарда человек в 2030 году (исходя из того, что общая численность мирового населения составит 8,3 миллиарда человек). Большая часть этого роста численности среднего класса придется на Азию, в особенности на Китай и Индию. Однако эта тенденция будет наблюдаться во всех регионах мира, в том числе в Африке, где, по оценкам Африканского банка развития (African Development Bank), численность среднего класса уже составляет 300 миллионов человек.
Корпорации испытывают неподдельную радость в связи с подъемом среднего класса, поскольку он представляет собой обширный источник новых потребителей. Экономисты и финансовые аналитики, как правило, определяют средний класс исключительно в финансовых терминах, записывая людей в категорию среднего класса в том случае, если их доходы считаются в их странах средними или достигают некоего уровня, который превышает прожиточный минимум.
Однако определение статусу среднего класса необходимо давать на основании образования, профессии и наличия в собственности определенных активов, поскольку именно эти факторы имеют первостепенное значение в прогнозировании политического поведения людей. Ряд межнациональных исследований, в том числе недавние опросы, проведенные центром Pew, а также результаты Исследования мировых ценностей (World Values Survey), проведенное университетом Мичигана, доказывает, что более высокий уровень образования приводит к тому, что люди начинают выше ценить демократию, личную свободу и терпимость по отношению к иным точкам зрения. Представители среднего класса настаивают не только на обеспечении безопасности для своих семей, но и на праве выбора для себя. Люди, которые закончили школу или проучились несколько лет в университете, с гораздо большей долей вероятности будут следить за событиями в мире и налаживать связь с представителями их социального класса за границей при помощи новейших технологий.
Семьи, владеющие долгосрочными активами, такими как дом или квартира, гораздо чаще интересуются политикой, поскольку у них есть вещи, которые правительство может у них забрать. Поскольку представители среднего класса — это люди, которые платят налоги, они непосредственно заинтересованы в подотчетности правительства. Более того, на активные действия новых представителей среднего класса зачастую толкает то, что покойный политолог Сэмюэл Хантингтон (Samuel Huntington) назвал «разрывом», то есть неспособностью общества удовлетворить растущие потребности в экономическом и социальном продвижении. В то время как бедняки ежедневно вынуждены бороться за выживание, разочарованные представители среднего класса с гораздо большей вероятностью будут заниматься политическим активизмом, чтобы достичь своих целей.
Эта динамика стала очевидной в период арабской весны, когда восстания против правящей элиты возглавили десятки тысяч относительно образованных молодых людей. В Тунисе и Египте за последнее десятилетие резко выросло число выпускников колледжей. Однако авторитарные правительства Зина эль-Абидина Бен Али (Zine El Abidine Ben Ali) и Хосни Мубарака представляли собой классические примеры коррумпированных капиталистических режимов, в рамках которых экономические возможности во многом зависели от политических связей. Развитие этих двух стран оказалось недостаточно быстрым, чтобы обеспечить работой растущее число образованных молодых людей. В результате там произошла политическая революция.
И в этих событиях нет ничего нового. Во главе французской, большевистской и китайской революций тоже встали недовольные представители среднего класса, хотя их конечные цели подразумевали участие в них крестьян, рабочих и бедняков. Во время «Весны народов» 1848 года революции прокатились практически по всему европейскому континенту, став прямым следствием подъема европейского среднего класса.
Хотя во главе протестов, восстаний и революций, как правило, встают молодые представители среднего класса, им редко удается в одиночку добиться устойчивых политических перемен. Так происходит из-за того, что в развивающихся странах средний класс зачастую представляет собой не более чем меньшинство, внутри которого нет единства. Если средний класс неспособен создать коалицию с другими частями общества, его движение вряд ли приведет к устойчивым политическим переменам.
Именно поэтому молодые демонстранты в Тунисе и на площади Тахрир в Каире, добившись свержения своих диктаторов, не сумели организовать политические партии, способные стать сильными кандидатами на общенациональных выборах. Студенты не имеют ни малейшего понятия о том, как они могут достучаться до крестьян и рабочего класса, чтобы создать мощную политическую коалицию. В отличие от них исламистские партии – «Эннахда» в Тунисе и Мусульманское братство в Египте – имеют социальную базу среди сельского населения. За многие годы политических преследований они в совершенстве овладели мастерством организации своих необразованных последователей. В результате они одержали триумфальную победу на первых же выборах, проведенных после падения авторитарных режимов.
Такая же судьба, вероятнее всего, ожидает протестующих в Турции. Премьер-министр Эрдоган до сих пор сохраняет свой авторитет среди сельского населения страны. Он, не колеблясь, мобилизовал членов своей собственной Партии справедливости и развития, чтобы противостоять своим оппонентам. Сам по себе турецкий средний класс разобщен. А стремительный экономический рост Турции, случившийся за прошедшее десятилетие, во многом обусловлен подъемом нового религиозного и чрезвычайно предприимчивого среднего класса, который в большинстве своем поддерживает партию Эрдогана.
Представители этой социальной группы усердно трудятся и откладывают деньги. Для него характерны те же самые добродетели, которые социолог Макс Вебер (Max Weber) приписывал европейским пуританам на заре современности и которые стали основой капиталистического развития Европы. Протестующие в городах, напротив, придерживаются более светских взглядов и модернистских ценностей своих европейских и американских сверстников. Эта группа не просто сталкивается с жесткими репрессиями со стороны премьер-министра с авторитарными наклонностями, она сталкивается с серьезными трудностями в попытках наладить связи с другими социальными классами, осуждающими подобные движения в России, на Украине и других странах.
Ситуация в Бразилии несколько отличается от ситуации в Турции. Там протестующим не грозят репрессии со стороны администрации президента Руссефф. Главная их проблема будет заключаться в том, что коррумпированные представители системы будут всячески противиться кооптации. Статус представителя среднего класса не подразумевает автоматически, что человек обязательно будет поддерживать демократию и честное правительство. На самом деле большая часть зрелых представителей среднего класса Бразилии в прошлом работали на государственный сектор, где они зависели от патронажной политики и государственного контроля экономики. Многие представители среднего класса в Бразилии, а также в таких азиатских странах как Китай и Таиланд, встали на сторону авторитарных правительств, поскольку для них это был лучший способ обеспечить свое экономическое будущее.
Стремительный экономический рост Бразилии привел к формированию иного, более предприимчивого среднего класса, зародившегося в частном секторе. Однако эта группа людей может преследовать свои экономические интересы в одном из двух направлений. С одной стороны, предпринимательское меньшинство может стать основой коалиции среднего класса, целью которого является реформирование политической системы Бразилии в целом, подразумевающее привлечение к ответственности коррумпированных политиков и переориентирование политики в сторону нужд простых граждан. Именно это произошло в США в эпоху прогрессизма, когда массовая мобилизация среднего класса привела к реформам в государственном аппарате и положила конец патронажной системе 19 века. В противном случае, представители городского среднего класса могут продолжить растрачивать свою энергию на решение незначительных политических вопросов и, в конце концов, оказаться купленными системой, отлично владеющей навыками инсайдерских игр.
Нет никаких гарантий того, что после окончания протестов Бразилии удастся встать на путь реформ. Многое будет зависеть от лидеров. У президента Руссефф есть отличная возможность использовать восстания в качестве предлога для начала чрезвычайно амбициозных системных реформ. Пока она проявляла осторожность в своих действиях, направленных против старой системы, поскольку она была вынуждена мириться с ограничениями, налагаемыми на нее ее собственной партией и политической коалицией. Однако подобно тому, как в 1881 году убийство президента Джеймса Гарфилда (James A. Garfield), совершенное психически неуравновешенным претендентом на место посла во Францию, стало поводом для проведения масштабных реформ правительства США, Бразилия тоже могла бы воспользоваться протестами, чтобы стать на новый курс политического развития.
Глобальный экономический рост, который наблюдается с 1970-х годов, перемешал социальные карты по всему миру. Средний класс в так называемых странах «развивающегося рынка» стал более многочисленным, богатым, образованным и технологически подкованным, чем когда-либо прежде.
Это привело к серьезным последствиям в Китае, где численность среднего класса достигает сотен миллионов человек и где он составляет примерно треть общего населения страны. Это люди, которые общаются друг с другом посредством Sina Weibo — китайского твиттера – и которые уже привыкли открыто говорить о высокомерии и лицемерии правительства и партийной элиты. Они требуют более свободного общества, хотя пока неясно, стремятся ли они к введению в ближайшем будущем пропорциональной избирательной системы или нет.
В ближайшие несколько десятилетий эта группа окажется под особо серьезным давлением, поскольку Китай стремится повысить свой статус. Темпы экономического развития в этой стране уже начали снижаться, и вскоре они неизбежно опустятся до еще более скромных показателей, что связано с взрослением китайской экономики. Машина по обеспечению трудоустройством в сфере промышленности, созданная в 1978 году, больше не сможет удовлетворять амбиции населения страны. Колледжи Китая уже ежегодно выпускают около 6-7 миллионов специалистов, чьи перспективы трудоустройства являются гораздо менее радужными, чем у их родителей, принадлежащих к рабочему классу. Если где-либо и появится угрожающий серьезными проблемами разрыв между стремительно растущими ожиданиями и разочаровывающей реальностью, то это в течение нескольких следующих лет случится именно в Китае, став угрозой его стабильности.
Там, как и других частях развивающегося мира, подъем нового среднего класса лежит в основе феномена, который Мойзес Наим (Moises Naím) из Фонда Карнеги назвал «концом власти». Средние классы различных стран встали во главе протестов против злоупотреблений властью в условиях как авторитарных, так и демократических режимов. Главная их задача заключается в том, чтобы сделать свои протестные движения основой для устойчивых политических изменений, выраженных в форме новых институтов и политики. В Латинской Америке лидером в вопросах экономического роста и эффективности демократической политической системы стала Чили. Тем не менее, в последние несколько лет там наблюдается всплеск протестов студентов вузов, которые выступают против недостатков системы государственного образования.
Новый средний класс — это не только вызов авторитарным режимам и новоиспеченным демократиям. Зрелым демократиям тоже не стоит почивать на лаврах, поскольку там регулярно проводятся выборы и появляются лидеры, демонстрирующие высокие рейтинги среди населения. Технологически подкованный средний класс будет крайне требовательно относиться к выбранным им политикам.
В настоящее время США и Европа переживают задержку экономического роста и высокий уровень безработицы, который среди молодежи таких государств, как Испания, достигает 50%. В богатых странах более зрелое поколение подвело молодых еще и в том, что оно завещало им свои огромные долги. Поэтому политикам в США или Европе не стоит недооценивать события, разворачивающиеся на улицах Стамбула и Сан-Паулу. Было бы серьезной ошибкой полагать, что «здесь такого случиться не может».
http://dialogs.org.ua/ru/periodic/page30056.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий