Richard William Wright

Рики Райт всю свою жизнь был тихим человеком. Это странно звучит, учитывая, что речь идет о рок-музыканте, который производил звук силой в пару сотен децибел. Но это действительно так. Он не был героем, с диким воплем вылетавшим на авансцену, не был крутым парнем, принимавшим красивые позы на глазах у визжащих девочек, не был самоуверенным рок-н-ролльным мачо, чья обнаженная грудь блестит от пота и пива. Он просто тихо сидел за своими неизменным органом Hammond и играл клавишные партии.

НА СМЕРТЬ МОРЕПЛАВАТЕЛЯ

  

 

Автор Пиратское Радио Франческа, написано 4 ноября 2012 г. в 18:28

Рики Райт всю свою жизнь был тихим человеком. Это странно звучит, учитывая, что речь идет о рок-музыканте, который производил звук силой в пару сотен децибел. Но это действительно так. Он не был героем, с диким воплем вылетавшим на авансцену, не был крутым парнем, принимавшим красивые позы на глазах у визжащих девочек, не был самоуверенным рок-н-ролльным мачо, чья обнаженная грудь блестит от пота и пива. Он просто тихо сидел за своими неизменным органом Hammond и играл клавишные партии.

В смерти он тоже остался тихим человеком. Его смерть не транслировалась в прямом эфире, не привлекла фотокорреспондентов, не стала крупным светским мероприятием. Никто не знал, где он жил все последние годы, вплоть до момента, когда врачи поставили ему страшный диагноз; никто не знает, каковы были его слова и мысли в последние часы. Он ушел из жизни как частный человек, а не как великая звезда из созвездия Pink Floyd. И когда он умер, его семья попросила публику и прессу соблюдать тишину, необходимую в подобные моменты.

Рики Райт сбежал из Pink Floyd в семьдесят каком-то году (даты вы можете уточнить в любой рок-энциклопедии), как сбегают из коммуналки, обуянной сварами. Этот миролюбивый человек не мог выдержать борьбу Гилмора и Уотерса за власть, диктат Уотерса, его командирские замашки. Райт к тому времени уже заработал игрой на органе достаточно денег, чтобы не бояться свободы. Он покинул группу, шоу-бизнес и весь этот громкий, очень громкий рок-н-ролл и отправился в тихие синие воды. Он плавал меж греческих островов на собственной яхте по тем же маршрутам, по каким плавал когда-то Одиссей. Рики Райт, мореплаватель по Вселенной, путешественник к пределу времени.

Как возникает музыка — всегда загадка. Как она возникает, когда ее записывают в знаменитой студии Abbey Road четверо обросших, самоуверенных, фонтанирующих идеями и гармониями людей, а звукорежиссером у них Алан Парсонc, который по части фантазий даст сто очков вперед любому волшебнику — и вовсе непонятно. Трудно разъять эту музыку на составляющие и сказать: вот это Уотерс, вот это Гилмор, а вот тут Райт. Все перемешано и сплавлено в один звуковой поток, который закручивается в спираль и возносится к звездам. И все-таки все всегда признавали, что в тех начальных Pink Floyd Рики Райт давал музыке глубину.

Ранние Pink Floyd были полем, которое возникало между безумцем Барреттом и тихим Райтом. Два этих человека странным образом дополняли друг друга. Сид Барретт был отчаянный, яростный потребитель тяжелых наркотиков. Рики Райт попробовал дважды, ему не понравилось, и больше никогда. Барретт был для группы донором безумия, генератором абсурда: это он однажды на сцене бросил гитару и отправился за переносной газовой плиткой и сковородкой. Он поставил плитку на гитару, бил яйца и жарил яичницу. Райт же никогда не вставал из-за органа; он играл на нем всю свою жизнь, сорок лет подряд, и в конце концов пришел к выводу, что клавишник он не шибко какой. Придумать какой-нибудь классный ход он может, это да. А вообще-то он хотел бы играть на пианино в дешевом баре.

Три альбома — Atom Heart Mother, The Dark Side Of The Moon и Wish You Were Here — я считаю лучшими в долгом путешествии группы. Все три записаны с 1970-го по 1975-й, и на всех трех присутствует тихий клавишник Рики Райт. Эти альбомы потрясают каждого, кто их слушает в первый, пятый и тысячу пятый раз: перед тобой вдруг распахивается окно в черное небо, в багровую лаву, в зеленые джунгли, в темную воду без дна. Это тот, первичный мир гармонии напополам с абсурдом, который удалось создать Pink Floyd. В этом мире в небе танцуют ящерицы, в джунглях стоят игральные автоматы, а через сцену со свистом пролетает и взрывается надувная кровать. Это не бред завравшегося автора, так оно и бывало с этой знаменитой кроватью на концертах Pink Floyd.

Сквозь все слои жизненной чепухи им удалось прорваться к первичной протоплазме жизни. Эта протоплазма пульсирует в тайных местах, которые повсюду. Куда ни ткни, везде чудо. У каждого светофора стоит пророк. Каждый автомобилист улетает в космос. И каждый лифтер глаголет истину, как это сделал лифтер студии Abbey Road Джерри Дрискол, который выдал: «У луны нет темной стороны — вообще-то она вся темная». И на самом знаменитом диске Pink Floyd эти слова есть.

Может быть, Рики Райт покинул группу и отправился плавать по следам Одиссея потому, что чувствовал: музыка застывает на глазах в бетон конструкций, в сталь заводских ферм, в пластик кредитных карт. Может быть, ему не хватало Сида Барретта, который сошел с ума от наркотиков и ослеп от диабета. Может быть, ему не хватало этого тугого, плотного, упругого толчка ночного воздуха в лицо, который доказывает тебе: ты свободен. И приключение продолжается.

Я думаю, приключение Piink Floyd закончилось раньше, чем группа перестала записывать альбомы и давать концерты. Я помню их первый приезд в Москву. Они играли в огромном «Олимпийском» на проспекте Мира. Зал был полон под завязку. Я сидел в предвкушении, словно ожидал, что Уотерс и Гилмор сейчас пригласят меня на сцену покататься на взрывающейся надувной кровати. Они начали, и разочарование медленно нарастало в душе. Это была музыка, знакомая настолько, как будто я родился с ней, но сейчас в ней не было чего-то такого, что я так ценил. Из нее словно выкачали кислород. И даже огромная надувная розовая хрюшка, парившая над залом, не могла вернуть действу спонтанность жизни и вкус абсурда.

Алексей Поликовский