Изнасилование по-шведски

"Волшебное Шведское королевство женского равноправия, равенства возможностей, а также надежной институциональной поддержки жертв изнасилования – мир, созданный шведскими прокурорами, владеющий большей частью мировых СМИ – просто не существует."

 

Прочие подозреваемые в изнасиловании в Швеции

Naomi Wolf is a world-renowned public intellectual who played a leading role in so-called “third-wave” feminism and as an advocate of “power feminism,” which holds that women must assert themselves…

Full profile

Aug. 31, 2012 Email | Print

НЬЮ-ЙОРК. Мне, как ярому противнику насилия и других форм жестокости по отношению к женщинам, сложно понять ту лень и умышленное невежество, с которым в СМИ освещаются обвинения в преступлениях сексуального характера основателя WikiLeaks Джулиана Ассанжа. Чтобы заявить, что мы просто наблюдаем за шведским правосудием в действии, нужно намерено не проводить никаких расследований – даже таких минимальных, как поднять трубку телефона. По сути, мы являемся свидетелями странного отклонения от нормального расследования преступлений сексуального характера в Швеции – дело, которое демонстрирует жестокую реальность, полную, в лучшем случае, безразличия, с которой сталкиваются жертвы здесь и в других местах.

Если бы меня изнасиловали в Уппсале, где Ассанж якобы совершил свое преступления, окружные прокуроры вряд ли стали бы требовать от правительства ареста того, кто на меня напал. Напротив, «обычный» шведский насильник и обидчик женщин предполагает, что полиция может не явиться на зов. Когда я попыталась воспользоваться горячей линией помощи жертвам изнасилования в государственном Кризисном центре для женщин в Стокгольме, никто не поднял трубку – там даже не было автоответчика.

По данным защитников жертв изнасилования в Швеции, треть шведских женщин стали объектом сексуального нападения еще будучи подростками. На самом деле, согласно исследованию, опубликованному в 2003 году, а также более поздним исследованиям, вплоть до 2009 года, Швеция имеет самые высокие показатели в Европе по количеству сексуальных нападений, а также самые низкие показатели по количеству выдвинутых обвинений. 

Когда я добралась до стокгольмского филиала Terrafem, организации, оказывающей поддержку жертвам изнасилования, одна из волонтеров рассказала мне, что за свой многолетний опыт работы ни разу не видела, чтобы шведская полиция, прокуроры и судьи при преследовании какого-либо подозреваемого принимали меры, хотя бы отдаленно напоминающие методы преследования Ассанжа. По гораздо более распространенному сценарию – по сути, единственному возможному сценарию, – даже в случае предоставления значительного количества доказательств уголовное дело возбуждалось крайне редко.

По ее словам, так происходило, потому что большинство изнасилований в Уппсале, Стокгольме и других городах происходит, когда девушки знакомятся с молодыми людьми в Интернете, едут к ним домой, где, как и в деле Ассанжа, секс, начавшийся по обоюдному согласию, превращается в изнасилование. Но она сказала, что это именно тот вариант развития событий, по которому шведская полиция обычно отказывается возбуждать уголовное дело. Как и везде, шведская полиция, состоящая, в основном, из мужчин, не считает этих жертв «невиновными», а, следовательно, не стремится заводить уголовное дело.

Она права: по данным организации «Международная амнистия», по состоянию на 2008 год число зарегистрированных изнасилований за последние 20 лет увеличилось в 4 раза, но только в 20% случаев было заведено уголовное дело. И, в то время как по количеству обвинений за последние годы установлено небольшое улучшение (менее чем в 15% случаев дело дошло до суда), процент осужденных по отношению к зарегистрированным случаям изнасилований «на сегодняшний день значительно ниже, чем в 1965». В результате, «на практике, многие преступники наслаждаются безнаказанностью».

 

Вплоть до 2006 года женщины в Уппсале в поисках правосудия сталкивались с серьезными препятствиями: начальник городской полиции Горан Линдберг сам был серийным насильником. В июле 2010 года он был осужден по более чем дюжине обвинений, в том числе и за "серьезные сексуальные преступления". По показаниям одной из жертв, ее предупредили, что человек, изнасиловавший ее – начальник полиции, и, если она расскажет кому-то о нападении, на нее заведут дело. Линдберг также был представителем полицейской академии и выступал против сексуального насилия. Сотрудники полицейского подразделения Уппсалы, которое сейчас расследует дело Ассанжа, либо не смогли, либо отказались провести качественное расследование по делу насильника-садиста, с которым работали каждый день.

Другими словами, то самое волшебное Шведское королевство женского равноправия, равенства возможностей, а также надежной институциональной поддержки жертв изнасилования – мир, созданный шведскими прокурорами, владеющий большей частью мировых СМИ – просто не существует.

В деле Ассанжа шведская полиция поддерживала обвинителей юридически беспрецедентными способами – например, позволив им рассказывать свои истории вместе, а также приняв показания молодого человека потерпевшей. Но к другим предполагаемым жертвам гендерных преступлений, иногда и в условиях угрозы для жизни, обычно относятся иначе. В частности, по данным организации «WAVE», панъевропейского консорциума по оказанию помощи жертвам преступлений на сексуальной почве, когда мигранты, составляющие 13,8% населения Швеции, заявляют об изнасиловании, они сталкиваются с серьезными системными препятствиями, даже когда требуется просто рассказать историю полиции – включая издавна существующие языковые барьеры.

Более того, шведские приюты для жертв жестокого обращения со стороны мужчин, к сожалению, недостаточно профинансированы – как и все службы поддержки жертв насилия в Европе и Северной Америке – в результате, многие женщины, столкнувшиеся с угрозой своей безопасности или безопасности своих детей, остаются без пристанища. Когда я отправила письмо по электронной почте в Институт поддержки жертв изнасилования в Уппсале, входящий в перечень мировой организации по борьбе с насилием «RAINN», я получила автоматический ответ, сообщающий, что компания временно закрыта.

Так что, для большинства изнасилованных шведских женщин приюты переполнены, горячие линии не действуют, а полиция намерено смотри в другую сторону, если только она не занята преследованием всемирно известного подозреваемого.

Такое уже случалось. В прошлом году, когда мои коллеги, сторонники партии левого крыла, практически единодушно верили рассказам нью-йоркской полиции об одной жертве и виновном еще до вынесения приговора насильнике, я сделала тот же самый звонок – в местный кризисный центр. Там Хариет Лессер, которая работает каждые день с жертвами, чьи предполагаемые нападавшие не оказываются исполнительным директором Международного валютного фонда, подтвердила, что официальная поддержка, оказанная жертве до какого бы то ни было разбирательства, – небывалый случай.

Позвольте внести ясность: я не считаю, что Ассанж, не говоря уже о Доминике Стросс-Кане, не совершали преступлений против женщин. Однако дело Ассанжа, как это было со Стросс-Каном, ведется по сценарию, настолько отличному от всех остальных дел об изнасиловании, что не возникает сомнений в коррумпированности судебного процесса. Эти отклонения от нормы еще больше ранят женщин, незащищенных, не добившихся справедливости, изнасилованных при «обычных» обстоятельствах какими-то жестокими незнакомцами.

Фото Ruben Karapetyan, Владимир Рогов, Artem Moskvin