Джентльменский набор: Одноразовый век

Карим Рашид — известный промышленный дизайнер.Запустил в производство около 2500 разработок, включая проекты дизайна мебели, посуды, модных аксессуаров, упаковки, фурнитуры, осветительных приборов, а также интерьеры, инсталляции и прочие архитектурные проекты. Работы Рашида выставлены во многих музеях мира. Является обладателем более трёхсот наград и премий. Интервью для expert.ru

ОДНОРАЗОВЫЙ ВЕК

Карим, мы живем в мире, в котором все вещи демократичны и недороги из-за того, что 70% мирового продукта выпускается машинами, а не вручную. Где тут место дизайну?

А лет через двадцать, вероятно, уже все будет делаться машинами. Китай и Тайвань еще привлекательны из-за дешевой рабочей силы, но она не так важна, когда мы все меньше делаем руками. И дизайн делается машинами, потому что это точнее, это высокое качество.

Демократичность — большое направление в дизайне. Идеи промышленного дизайна — это заявление: я, Карим, так вижу мир. В 70 — 80-е годы было множество дизайнерских школ, направлений, много личного вкладывалось в дизайн. Если пять дизайнеров делали для вас стул, он у всех был совершенно разный. И меня учили рисовать в том же стиле, как у других дизайнеров, думать как все: первый этап — методология, второй — концепт-дизайн, и прочее… Все это осталось в ХХ веке, и не надо так больше мыслить. Ошибка заключалась в том, что вам говорили как художнику: рассказывайте историю. Ваш стол должен рассказывать историю. А если я делаю стол, который рассказывает о моем эмоциональном состоянии, а я в депрессии? Я создам не стол, а произведение искусства, а искусство и дизайн это совершенно разные вещи, они ничего общего не имеют.

Почему?

Потому что стол как элемент дизайна это социальная повестка дня. В нематериальном мире мы переживаем ощущения: я могу сидеть 5 — 6 часов в виртуальном пространстве, делиться идеями с людьми, рисовать шарики и кубики, проектировать музыку, видеообъекты. Но реальную ценность в материальном мире составляют физические вещи.

Дизайн конца 80-х заключался в том, что стул — это предмет мебели, который говорит, например… о границе между Северной и Южной Кореей. Считалось, что дизайнеры делают вещи, которые не могут производиться индустрией, они слишком дороги, не для рынка, индустрия сама по себе. Была очень знаменитая соковыжималка Филиппа Старка, икона того времени: этот предмет не работал, но его продали миллионы штук. Сегодня он не продастся и не станет иконой.

В 80-е годы в школе дизайна говорили: разработай объект, который говорит о тебе, чем ты отличаешься, вложи в него что-то оригинальное. Это была хорошая программа, ее идея — в физическом мире должно быть разнообразие. Потому что даже когда существуют тысячи различных часов, каждый дизайнер хочет сделать свои, и у потребителя расширяется выбор. Это с одной стороны. Но с другой — художник видит мир как никто другой. И когда вы говорите дизайнеру, что он должен быть индивидуальностью, говорить то, что не сказал никто до него, он начинает уклоняться в дизайнерское искусство, но не в дизайн для повседневной жизни.

Скатиться в искусство очень опасно. Я знаю фантастически талантливых дизайнеров, которые ничего не могут сделать для промышленности. Иногда для творца индустрия как антихрист. Например, вас попросили разработать бутылку для воды, указав, что она должна быть идеально круглая, чтобы с конвейера выкатываться, и определенного объема. Вы недоумеваете: мне-то что тут делать? Но мне довелось и в этой сфере оригинальное разработать, потому что заказчик хотел «какого-то отличия».

Производители с большим трудом пытаются найти собственный язык дизайна своей продукции. Например, Apple для персональных компьютеров его нашел. Именно в дизайне, я считаю, большой элемент успеха: Apple стал Apple, нас привлекают красота и простота, эстетическая сторона их объектов.

Дизайн — невероятно мощный инструмент. Если вы индустриальный дизайнер, надо войти в границы вашей профессии и говорить на ее языке. Посмотрите на эволюцию кофемашин. Я беру капсулу эспрессо, нажимаю кнопку и получаю прекрасный кофе. Это означает, что бариста в кофейне больше не нужен, практически любой может сделать себе кофе. А вы, будучи дизайнером, должны сделать следующий шаг в эволюции кофемашин. Вы работаете с современными критериями для того, чтобы создать будущее.

Почему вы призываете отказаться от ностальгии по прошлому?

Я изучаю настоящее время, люблю его. Я не хочу жить в прошлом. Потому что я физический, сенсорный, нахожусь в этом «здесь и сейчас», прикасаюсь к нему, вижу, слышу, создаю, и мне это очень нравится. Прошлое не значит ничего, потому что оно ушло. Мы документируем реальность. Вопрос в том, видите ли вы настоящее время, можете ли построить его внутреннюю архитектуру, графику.

В Москве у меня было странное ощущение: я попал в период барокко. Как оно относится к сегодняшнему дню? Да никак. Никто из нас не жил в то время. Совершенно не понимаю, почему мы живем в выдуманном, ложном стиле, который был создан до нашего рождения? Ведь все мы хотим пользоваться современным миром и вещами, такими как видеотелефон, скачивать и хранить сотни гигабайт музыки и прочего. Вот это наше настоящее.

Разрабатывая пространство, которое говорит о настоящем, какие критерии вы учитываете?

Когда я получаю заказ от французской или итальянской компании — разработать стул, обычно говорят: у тебя десять дней. Поэтому я должен как губка впитать всю информацию настолько быстро, насколько могу. Я узнаю все о культуре и истории компании: чем занимается, репутация бренда, рынок, потребители. А также все о будущем стуле, для чего именно он нужен: для конференций, кафе, ресторана. Хотят стул для недорогого рынка — он должен быть недорогим. Значит, я ограничен количеством материалов, которые могу использовать, возможно, это будет пластик или полимер. Изучаю: какие полимеры существуют. Собрав всю информацию, я начинаю рисовать что-то такое из пластика.

Что еще учитываете, придумывая стул?

То, что мы живем в век стиля casual — удобства во всем. Носим кроссовки и джинсы на работу. Работаем из дома с шести утра до трех дня или с полудня до восьми, можем выбирать рабочие часы. И мы не сидим на стуле прямо, как нам диктовала эргономика середины прошлого века. Эта эргономика исчезла. Люди были ниже ростом, более формальны. Мы так больше не живем. Мы более непосредственны, расслаблены. И если посидим спокойно на твердой поверхности в течение часа, чувствуем себя неудобно. На самом деле такое неудобство начинается через 20 минут, потому что кровообращение нарушается. С учетом этого мне нужно создать стул, который будет двигаться. И я думаю о гибком полимере, или, может быть, о пружинах в спинке, об ощущении движения в спинке и прочем. Нет никакого копирования истории. Все, о чем я говорю, касается социального поведения человека сегодня.

А теперь о форме. Понимая, что мы теперь не используем верхнюю часть спинки стула, когда хотим отклоняться назад, я просто обрезаю ее. Почему еще мы так редактируем стул? Потому что новые материалы это позволяют. Прорезаем дырки, чтобы человек меньше соприкасался со стулом. Делаем стул легче, дырки функционируют и как ручки. Когда заказчик посмотрел на мой стул, он увидел попытку решить все проблемы, сфокусироваться на каждом вопросе и счел стул очень актуальным. В итоге получился невероятно успешный проект.

Когда я создаю зал ресторана, какой-то период мыслю только этим рестораном. Например, что я должен освещать лицо сидящего за столиком вот так, а не так. А если поставлю источник света на столе, я освещу лица, но не все будут выглядеть в ресторане красиво. Порой я делаю какие-то вещи просто стильными, и когда разрабатываю только стиль, тогда совершаю ошибки. Когда не думаю о дизайне как таковом, достигаю успеха.

Куда ведет современный промышленный дизайн?

Дизайн — это удовольствие, то, что повышает комфорт. Нет ничего лучше, чем перемещаться по миру с удовольствием, комфортом. В основном мир очень неудобен, некомфортен. Например, туфли для женщин на каблуке. Или спортивная машина — абсурдная вещь, предназначенная для гонок, а не для передвижения по дороге. Я не могу забраться в спортивную машину: при моем росте в ней ноги не вытянуть, а это важно сегодня. Каблуки, спортивные машины — это старые архетипы. Мы думали когда-то, что это роскошно. В Италии есть компания, которая делает обручальные кольца из силикона, и в них бриллианты. Это абсолютно успешный проект: зачем тратить тысячи евро на кольцо, если можно потратить их с большей пользой.

Нам не нужна так называемая старая роскошь, чтобы создать потрясающую жизнь. Например, деловое совещание за столом с мраморной столешницей внушительной толщины: зачем они притащили в Сингапур из карьера в Италии этот кусок мрамора, поместили его в конференц-зал отеля? Мне не нужны материалы такого рода в современном мире. Зачем заполнять столько бумаг, чтобы перемещаться через границы? Мир становится все более нематериальным, и это замечательно. Дамская сумочка должна быть предназначена для айпада, ноутбука, мобильного телефона и изготовлена из столь же современных материалов. Сумочка из кожи с кучей деталей из хрома — зачем это все? Абсолютно никакого смысла нет в этом.

Как вы мыслите, когда разрабатываете элементы архитектуры?

Я знал, что у меня четыре минуты, за которые пассажир проходит по станции метро и садится в поезд, чтобы рассказать ему историю, вдохновить, разбудить. Потому что утром люди не хотят идти на работу, а вечером они устали. Им надо поднять настроение, дать впечатления. Значит, мне нужно что-то такое сумасшедшее. И я хотел найти технологию, создать пол, который не будет изнашиваться 40 лет: когда сотрется один слой, проступит новый рисунок. Разве это не потрясающе? Все объекты должны приносить опыт, практическую пользу.

Что может вдохновить нас всех? Был свой язык у эпохи Возрождения, барокко, неоклассического периода, модернизма. И у цифровой эры есть свой язык: меня вдохновляют текучесть стиля casual, поэтика и мягкость цифровой эры, мощное качество. И, разрабатывая физическое пространство, я об этом расскажу, передам свои впечатления. Это моя попытка рассказать о времени.

Я вижу людей, которые думают: о, я слишком традиционен. А затем я помещаю их в очень современное пространство — оно им безумно нравится. В ванной повсюду острые углы. В очень твердом пространстве вы уязвимы: 17% сердечных приступов происходит в душе. Так почему бы не сделать пол и стены, раковину без углов? Прямой линии в природе не существует. Зачем же мы создаем коробки, углы и заставляем себя жить среди них? Мы знаем, как сделать мягкую зубную щетку, но не знаем, как строить мягкие офисы. Мир не создан так, чтобы мы думали линейно, он полон фрактальных элементов. И мы должны создать мир, который будет продолжением человеческого тела, разума.

Мир стареет. Моя мать не может перемещаться в этом мире, потому что он плохо продуман и сработан. Предмет универсального дизайна должен подходить и 8-летнему, и 80-летнему. Я последние пять лет пытался работать с компаниями, которые делают вещи для пожилых людей. Это должны быть прекрасные, романтичные, поэтические, веселые вещи. Дом для пожилого человека может быть совершенно потрясающим. Я обожаю разрабатывать дизайн для больниц, там вы должны чувствовать себя чудесно, а не депрессивно, все может быть вдохновляющим.

Я думаю, что сегодня повестка дня для промышленных дизайнеров — не ставить цель достичь успеха и продавать как можно больше, а стремиться помочь людям эволюционировать. Вдохновить их артефактами. Цифровой век движется по экспоненте, а в физическом не происходит больших перемен.

А можно сделать так, чтобы физический мир догнал цифровой?

Программа дизайна заключается в том, чтобы низкие технологии встретились с высокими, жизнь стала более casual. Мы пытаемся изменить будущий мир. Я не должен думать о сегодняшнем дне, о том, что людям нравится сейчас, потому что через пять лет им будет нравиться совершенно другое.

Мы живем в одноразовом веке. Арендуем автомобили, технологии, нам уже по сути мало что принадлежит. Попользовались чем-то немного — приятно, великолепный опыт, и переходим к другому. В этом и заключается будущее, ничто не должно быть вечным. В этом и красота. По мере того, как мы продвигаемся по этому одноразовому веку, мы осознаем: нам на самом деле ничего и не нужно. Так зачем обманывать себя?

Самое прекрасное в мире достается нам бесплатно — это наша реальность. И чем вы свободнее, тем больше вы можете создать. Потому нужно отпустить ностальгию, даже традицию. Опасений, что мы потеряем традицию, я никогда не понимал. Люди празднуют Рождество, понятия не имея о значении этого праздника. Мир полон китчевых событий. Почему бы нам их не отпустить?

Я преподавал десять лет назад в консерватории Филадельфии классическую музыку. Аудиторию закрывали, чтобы студенты не сбегали в клубы, цифровой продакшн их тогда увлекал больше: там происходило творение музыки. Так что я сказал администраторам: зачем беспокоиться о классике, есть цифровая музыка. Им было сложно понять это. Потому что по мере того, как мы стареем, становимся близорукими, углубляемся в прошлое. Но мы не единственные, кто в первый раз живет свои 100 лет. Так что дизайнеры, которые формируют культуру, должны расширить этот мир в будущее, эволюционировать его.

Людмила Колбина

http://expert.ru/ural/2012/39/odnorazovyij-vek/