Земельный голод

По крайней мере, 12 наций сегодня ищут землю для производства продовольствия в более чем 30 странах. Однако кроме этой группы, которая стремится к обеспечению продовольственной безопасности, есть и другая категория игроков, которые стремятся только к получению прибыли.

Голод на землю 

В ответ на мировой продовольственный кризис богатые страны – в основном с Ближнего Востока и из Северной Африки, а также Китай, Индия и Северная Америка, среди прочих, скупают земли в развивающихся странах. 

В течение последних лет сообщения об этом постоянно мелькают в прессе. Однако большинство из них, за исключением коротких репортажей написаны в оптимистичном духе – это явление пока не попало в поле зрения «мейнстрима» западной прессы. 

Тихая скупка земли – мировая тенденция 

Однако в последнее время эта тенденция начинает меняться, становясь объектом внимания международной общественности. Так 6-го апреля на специально созванном «Манхэттенском форуме» продовольственный эксперт ООН Оливье де Шаттер призвал к принятию «кодекса поведения», чтобы регулировать международный оборот земель. «Государства, причем некоторые слишком часто, проворачивают такие сделки, чтобы извлечь быструю выгоду, однако им следует не забывать о долгосрочных последствиях». 

Вскоре после этого Иоахим фон Браун, генеральный директор Международного института исследований продовольственной политики, созвал пресс-конференцию в Вашингтоне, затронув на ней различные спорные вопросы. 

Все это началось пару лет назад, когда некоторые из крупнейших экспортеров зерна – особенно Россия, Аргентина и Вьетнам урезали свой экспорт, чтобы сбить внутренние цены. В результате цены подскочили, и поднялась паника в тех странах, которые внезапно оказались без импортного продовольствия. 

Некоторые поначалу пытались заключить долгосрочные договора на поставки продовольствия. Например, Филиппины договорились с Вьетнамом на поставку полутора миллионов тон риса в течение трех лет. Такие договора, однако, ненадежны, и их трудно заключить больше чем на несколько лет. 

Понимая это, правительства разных стран, от Ливии до Японии стали пытаться как-то иначе гарантировать поставки продуктов питания, а надежнее, дешевле и лучше всего это иметь собственную землю. Например, в 2008-м, когда внимание было приковано к Олимпиаде и экономическому спаду, высокопоставленные чиновники тихо колесили по всему миру в дипломатической охоте за пахотными землями. 

Многим это удалось: премьер-министры Кувейта и Катара наладили отношения с Камбоджей, начав переговоры по обмену земли на нефть. Ливия обеспечила себя 250 тысячами гектаров украинской земли, а Лаос отдал 15% своей пашни. 

Объединенные Арабские Эмираты начали переговоры на три миллиарда долларов по 800 тысячам гектаров земли с Пакистаном, а также заинтересовались землей в Судане, Египте и Йемене. Саудовские эмиссары стали присматриваться к земле в Казахстане, Турции, Южной Африке и Филиппинах и начали переговоры с Индонезией, в результате которых арендовали 2 миллиона гектаров рисовых полей на сумму в 4,3 миллиарда долларов. Печально известный президент Судана Омар Аль-Башир потратил немало сил, чтобы привлечь инвесторов на 900 тысяч гектаров земли, а Мелес Зелави, премьер Эфиопии заявил, что его правительству «крайне желательно» отдать сотни тысяч гектаров земли инвесторам. Китай, чьи руки протянулись уже почти на каждый континент, официально объявил о приобретении 5 миллионов гектаров земли для производства продовольствия в Африке. 

Противоречия 

На восточном побережье Кении разгорелись страсти из-за планов превратить участок нетронутой природы в земледельческое хозяйство Катара. В августе этого года масштаб и скорость этой деятельности возросла настолько, что Жак Дьюф, генеральный директор Ассоциации ООН по продовольствию и сельскому хозяйству предупредил, что это грозит превращением в неоколониальную систему. 

Тем самым он напомнил нам о мрачных проявлениях империализма, берущих начало еще со времен основания в 1602 году голландской Ост-Индской компании и продолжавшихся до так называемых «банановых республик» конца 20-го века, когда прибыли от глобальных рынков превратили колониалистов в капиталистов, торгующих зерном и скорее распределяющих потоки продовольствия, чем обладающих собственностью. 

Нынешняя погоня за обладанием землей, однако, представляет собой нечто совершенно новое. Отчасти, из-за количества и разнообразия участвующих в ней игроков. По крайней мере, 12 наций сегодня ищут землю для производства продовольствия в более чем 30 странах, часто в альянсе с частными агропредприятиями, чтобы управлять работой на земле, если государству удастся договориться с другой страной. 

Однако кроме этой группы, которая стремится к обеспечению продовольственной безопасности, есть и другая категория игроков, которые стремятся только к получению прибыли. Инвестиционные фонды, частные компании, хедж-фонды, спекулянты стремятся повысить цены на продовольствие выше докризисного уровня, а с расширением среднего класса Китая и Индии эти цены станут еще выше. 

Тем временем земля, по крайней мере, в развивающемся мире, все еще относительно дешева, так, что можно извлечь немалые барыши, если постараться как можно быстрее взять под контроль побольше хорошей земли. 

По мнению агронома Хенка Хоббелинка, чья расположенная в Барселоне организация собирает информацию по таким делам, сочетание продовольственного и экономического кризисов ведет к глобальному «захвату земель», который по своей скорости и масштабу не имеет аналогов в истории. 

Рост частных инвестиций 

В сентябре 2008 нью-йоркская компания «Блэк Рок Инк», одна их крупнейших управляющих компаний в мире с активами в полтора миллиарда долларов, создала сельскохозяйственный хедж-фонд с активами в 200 миллионов долларов, 30 миллионов из которых направлены на приобретение земли по всему миру. 

В том же месяце немецкая «Палмер Кэпител» и британская «Бидвеллс» создали совместный фонд – на 425 миллионов долларов, крупнейший в своем роде, для скупки сельхозугодий по всей Европе. Русский инвестиционный дом «Renaissance Capital» приобрел 300 тысяч гектаров в Украине, а «Morgan Stanley»скупил в этой же стране 40 тысяч гектаров. 

Филипп Хельберг, американский инвестор, ранее работавший в AIG (гигант страхования и финансовых услуг, действующий в 130 странах), а ныне руководитель в нью-йоркском «Jarch Capital» арендовал 400 тысяч гектаров в Южном Судане, признавшись агентству «Рейтер», что «тут всегда нестабильность… зато есть исключительно плодородная земля». 

Шведские инвестиционные группы «Black Earth Farming» и «Alpcot-Agro», вместе с британской инвестиционной группой «Landkom» совместно приобрели около 600 тысяч гектаров в России и Украине. «Al Qudra», инвестиционная компания из Абу-Даби, купила крупные участки в Марокко и Алжире, и, как сообщается, близка к заключению земельных сделок в Пакистане, Вьетнаме, Таиланде, Судане и Индии. 

Однако есть и более глубокое и тревожное явление, которое особенно характерно для сельского хозяйства 21-го века. По всей планете сельхозугодья и что особенно важно, вода, исчезают с пугающей скоростью.Примерно 50 миллионов акров (то есть около 20 миллионов га – половина Украины, А.М.) ежегодно исчезают из-за урбанизации, роста населения, экономического и промышленного развития. 

Запасы воды для полива в Саудовской Аравии почти иссякли. В Ираке производство продовольствия, как ожидается, сократится на 30% из-за строительства плотины в Турции, а в Китае сельхозугодья за последние 10 лет сократились на два миллиона гектаров. 

Начавшаяся погоня за землей ставит перед нами и более широкие вопросы о роли природных ресурсов в меняющемся мире. 

Как писал экономист Мафузур Рахман в недавней редакционной статье в «Dhaka Daily Sun», «Не так давно в экономическом развитии доминировал физический капитал. За этим последовал рост влияния трудовых навыков и технологий. Похоже, мышление завершает круг – растет роль «земли», причем в самом широком смысле, как природных ресурсов и среды, и снова в центре внимания оказывается экологическое мышление…». 

Многим кажется абсурдным, что африканские и азиатские правительства, некоторые еще не оправившиеся от продовольственного кризиса, взялись продавать землю. В конце концов, совсем недавно в Риме был проведен срочный продовольственный саммит Организации Продовольствия ООН, на котором ряд африканских лидеров, включая бывшего генсека ООН Кофи Аннана, заявила о необходимости «зеленой революции» в Африке, и подчеркнули важность местного, мелкотоварного производства, мелких фермерских хозяйств. 

Однако средства, вкладываемые в эту внутреннюю «зеленую революцию» бледнеют в сравнении с деньгами, вкладываемыми в заключение земельных контрактов. А поскольку иногда инвесторы обязуются еще и развивать инфраструктуру, в которой есть острая необходимость, а также сельскохозяйственные исследования и развитие, то решение отдать землю в аренду или продать становится для властей особенно соблазнительным. 

Для других, однако, эта тенденция вызывает ряд тревожных вопросов: что будет с местными фермерами, утратившими землю? Сможет ли страна, уступив свою землю, обеспечить свои собственные потребности? Есть ли вообще в этом смысл для таких государств как Лаос и Камбоджа, которые и в настоящее время получают мировую продовольственную помощь, раздавать свои плодородные земли? Группа Хоббелинка особенно обеспокоена возможностью коррупции, благодаря которой правящая верхушка обогащается, а местные жители многое теряют. 

Экология, коррупция и другие соображения 

Наконец, есть и экологические соображения. «Во многих случаях», говорит Девлин Куйек, политический экономист, «способ хозяйствования, основанный на традиционных знаниях и сохранении местного биоразнообразия, будет замещен крупными монокультурными схемами». 

В то же время, почти на каждый аргумент критиков «аграрного аутсорсинга» есть контраргумент. Эксперты указывают, что большинство земельных контрактов отражаются на занятости местного населения: даже когда Китай привозит на арендованные в Африке земли тысячи своих рабочих, эти рабочие учат местное население выращивать рис по-китайски. Многие из арабских стран сохраняют исламскую традицию помощи бедным, и обещают отдавать часть урожая на местные продуктовые рынки. 

Такие страны как Пакистан или Судан в настоящее время не имеют ресурсов, чтобы развивать свое сельское хозяйство; улучшая инфраструктуру, иностранные инвесторы могут ускорить развитие экономики в странах, куда они пришли. 

Джош Раксин – директор «Миллениум вилладжес программ» в Руанде, один из основателей «Rwanda Works», организации, которая инвестирует в руандийские венчурные агрокомпании, а также являющийся профессором Колумбийского университета признает возможность неоколониальной эксплуатации. При этом он надеется, что международные инвесторы в Африке могут стать источником мощного обновления и развития. «Пусть они покажут, как надо работать, чтобы это было и экологически правильно и создавало возможности для местных талантов», считает он. Нации, жаждущие приобрести землю, можно направить так, чтобы они делали инвестиции в здравоохранение и образование, «и порочный круг бедности будет разорван». 

Недавние события на Мадагаскаре проиллюстрировали точку зрения Раксина. До начала года остров намеревался заключить крупнейшую земельную сделку с южнокорейской фирмой «Дэу», отдав ей в аренду на 99 лет миллион гектаров земли – примерно треть территории страны. 

В начале марта, в основном благодаря возмущению общественности, президент Марк Раваломананабыл свергнут в ходе путча, а новый президент, еще до того, как официально пришел к власти, объявил, что сделка с «Дэу» отменена. 

Однако даже новый президент Андре Раджолина не смог ликвидировать саму идею: как сообщила 21-го марта 2009 «Le Monde», индийская компания «Варун» планирует приобрести 500 гектаров мадагаскарской земли. 

Что важно, новый контракт должен сначала получить одобрение местных жителей, и если они согласны, то будут получать 30% урожая, собранного с этой земли. Поскольку индийские технологии позволяют увеличить урожайность с 3 до 12 тонн риса на гектар, местные фермеры получат то же самое, если не большее количество продовольствия, не прикладывая к этому никаких усилий. 

Оценить долгосрочные последствия прихода иностранных агрокомпаний нелегко: условия в разных странах непросты и очень отличаются. Например, недавнее приобретение Ливией 100 тысяч гектаров в Нигере, также включает контракт с китайской компанией «SINOPEC» для развития инфраструктуры и еще одной китайской компанией, которая должна поставлять семена гибридного риса. И все же наибольшей проблемой, вероятно, является непрозрачность этих сделок. «Страны, которые участвуют в этом, не хотят, чтобы стали известны детали», говорит Лестер Браун, директор Института земельной политики в Вашингтоне. «Страны, продающие землю обеспокоены тем, что если их фермеры узнают эти детали, то вышвырнут инвесторов и поднимут цены на землю, а страны, приобретающие землю, не хотят, чтобы стала известна их зависимость. Как ни посмотри, это очень деликатная тема». 

В Кении, например, была вскрыта сделка с Катаром, которая дала стране из района Персидского залива доступ к земле в дельте реки Тана – нетронутой экосистеме, в которой проживают племена аборигенов. Консервативно настроенные группы требуют от правительства раскрыть свои планы в дельте реки, а одна организация, «Природа Кении» недавно наняла группу экономистов, чтобы проанализировать ущерб для местного населения, который будет нанесен экономическим развитием региона. Они надеются, что такие расчеты, особенно если учесть экологический ущерб, склонят общественное мнение страны в их сторону. 

Сколько же должна стоить земля? 

Более широкий, холистический подход к земельному развитию вызревает уже более десятилетия. В таких учреждениях как Институт Ганди в Вермонте, «Проект Природный Капитал» из Стэнфорда, «Рисальенс Центр» из Стокгольма ученые разрабатывают модели, которые должны ответить на множество вопросов. Они должны учесть множество факторов – от загрязнения природы, улавливания углекислого газа и очищения воды до таких вещей как био- и генетическое разнообразие, и туристские маршруты, чтобы мы узнали, сколько вообще должна стоить земля? А пока что, очень похоже на то, что плата за аренду земли это лишь жалкие гроши, по сравнению с ее общей стоимостью. 

Конечно, стоимость участка земли не может быть сведена к ее природным ресурсам, ее биоразнообразию или даже ее экосистеме. Прежде всего, важны эмоциональные, неисчислимые, и часто невыразимые вещи. Земля это дом, земля это родина, земля это общество. Вот почему, в конце концов, идея отдать кому-то кусок земли это столь острый вопрос. 

Что еще важнее, любая попытка выведения аграрной индустрии за рубеж, даже если это будет делаться в нетронутых уголках планеты, принесет лишь временное облегчение из-за эрозии почв, их засоления и загрязнения. Правильное и долгосрочное решение проблемы обеспечения продовольствием в будущем это отнюдь не геополитический захват земель. 

Решение этой проблемы в руках ученых, стремящихся к полному пересмотру агрокультуры, полному обновлению наших представлений о «земле» и том, как с ней обращаться. 

Марк Твен однажды сказал, и эти слова стали знаменитыми, «Покупайте землю, ее больше нигде не делают». И это верно, поскольку мы все еще так и не научились ее делать. 

М.Монтенегро 

Перевод Андрея Маклакова. 

Текст документа доступен по адресу: 

http://seedmagazine.com/content/article/hungry_for_land/ 

http://dialogs.org.ua/ru/cross/page25033.html

Фото: MICK DOOHAN, Jungsoo Choi, Pixflicks, Александр !, Picasa Team, Ol Znamenskiy, pt 78, Waldi Sokolowski, Elena, Александр Еременко Еременко, Людмила Осокина, Svetlana Man, Сергей Никольский, Дудаков Сергей, Елизавета Успенская,  Андрей Болтушкин, Ольга Тищенко, anna morgun, Олег Гордиенко, Макс Емельянов, Dan Bjorkman, Ирина Терлякович, Сергей Лапицкий, Nina Temnikova, Алексей Точин, Kirill Popravko, Екатерина Журавлева