Помимо всяких разных преимуществ априори доступных жителям мегаполисов им можно и посочувствовать. Например, в США не любят нью-йоркцев, в России - москвичей и т.д. Почему так и с чем это связано? Викторр Вахштайн о проблемах городской идентичности.FAQ: Идентичность москвичей
Один из парадоксов Москвы состоит в том, что в этом городе живет
огромное количество людей, не замечая того, что оно в нем живет. Следуя
традиции социальной топологии, мы называем такие города «метагородами».
Люди начинают свой день с того, что говорят по телефону с родителями,
оставшимися в другом городе, потом стоят два часа в пробке, слушая
федеральные – не городские – новости, на рабочем месте разговаривают по
скайпу с иностранными заказчиками, в обеденный перерыв обсуждают планы
на отпуск, тоже, как правило, с Москвой не связанные, стоят еще два часа
в пробке по дороге домой… Все это время человек может, физически
находясь в городе, в принципе, никак себя с ним не соотносить. Москва –
это не город, говорят наши респонденты, Москва – это управляющая
компания страны.
1
То, что мы замечаем и в своих исследованиях (в Московском институте
социально-культурных программ мы в прошлом году провели два больших
исследования: «Мониторинг культурных практик горожан» и «Культурный
аудит города»), и в опросах Фонда «Общественное мнение» – это
трансформация идентичности людей, живущих в Москве. По исследованиям
ФОМа в Москве на данный момент около 60% людей, которые здесь не
родились, но постоянно здесь проживают, и около 40% коренных москвичей.
По нашим опросам оказывается, что около 60% людей, постоянно живущих и
работающих в Москве, никак не чувствуют себя москвичами. Может
показаться, что это одни и те же 60%, но нет. На самом деле, среди тех,
кто живет в Москве, постоянно здесь работает и никак себя не связывает с
этим местом, 20% здесь родились. Еще 30% переехали сюда более десяти
лет назад. Это любопытная ситуация, когда город позволяет вам находиться
в нем, связывать с ним свою жизнь и, при этом, не формирует никакой
«московской» идентичности.
Наибольшую московскую идентичность демонстрируют люди, которые здесь
не родились, но прожили в Москве более десяти лет, то есть те, для кого
этот переезд был серьезным достижением, возможно, основным жизненным
планом, потому что для них это – завоеванная идентичность, в отличие от
многих коренных горожан. И встает вопрос, на который мы не можем в
данный момент ответить: в какой мере городская идентичность есть что-то
действительно необходимое и желательное, и связан ли комфорт жизни с
городской идентичностью?
2
При анализе данных других наших эмпирических исследований, мы
понимаем, что базовая метафора, через которую люди, постоянно
проживающие в Москве, видят свой город: «город-офис». Огромный
многомиллионный офис (вроде «Метрополиса» Ф. Ланга), в котором вы
проводите свою жизнь, и который в данном случае вас полностью
устраивает, поскольку его основная функция – обеспечение комфортных
условий для зарабатывания денег. И это, как правило, не то место, где вы
намерены свои деньги потратить. Мы можем посчитать стоимость
московского рубля: если у вас в Москве нет возможности потратить
заработанный рубль (кроме как пропить или отложить на квартиру), то
рубль здесь для вас стоит куда меньше, чем, допустим, в Санкт-Петербурге
(куда москвичи предпочитают ездить на выходные). Рубль в Москве и рубль
в Петербурге – это очень разные рубли, явно не эквивалентные друг
другу.
3
Впрочем, Москва парадоксальна далеко не только в том, что касается
идентичности ее жителей. К примеру, находясь на четвертом месте в
рейтинге самых дорогих городов мира, между Осакой и Женевой, она стоит
на семидесятом месте в рейтинге жизнепригодности (livability) городской
среды. Города-офисы всегда испытывают трудности с общественными
пространствами (единственные подлинно общественные пространства в офисе –
курилка и кухня, именно в них превращаются московские парки) и Москва –
не исключение.
4
Это подводит нас к вопросу о связи общественных пространств и
городской идентичности. Потому что архетип общественного пространства –
агора в древнегреческом полисе. Это не столько то место, в котором вам
комфортно и куда вы идете провести время с друзьями, сколько место, в
котором город осознает себя городом. Общественное пространство –
пространство формирования городской идентичности. И если нет такого
места, в котором вы чувствуете свою связь с этим странным метагородским
образованием, то и городская идентичность не формируется. Удивительное
дело: появление автобусов дабл-деккеров на улицах Москвы, полностью
выламывается из картины мира людей, которые живут здесь несколько
десятилетий. Представьте, вы приходите в офис, зарабатываете деньги,
чаще всего остаетесь в нем ночевать, и вдруг – в него приходят туристы с
экскурсоводами (которые к тому же предлагают Вам присоединиться к
экскурсии по своему офису). Появляется шанс увидеть опривыченное и
незамечаемое пространство другими глазами.
5
Когда мы анализируем, какие существуют культурные запросы в городе,
мы обнаруживаем, что запрос на деятельность учреждений культуры – далеко
не самый значимый. Самыми значимыми оказываются два других запроса.
Первый – запрос на события, потому что события – это то, что создает
город во времени. То есть, общегородские события, такие, как День
города, Ночь музеев – те, которые нарушают повседневное течение жизни.
Те редкие моменты, в которые вы неожиданно можете осознать свою связь с
этим монструозным поселением. А второй запрос – это запрос на культурную
среду. Главное требование москвичей сегодня к культуре Москвы – это
чтобы, когда они выходили в этот краткий промежуток от дверей квартиры
до дверей офиса, их не тошнило от всего того, что они видят. И пока по
этому критерию существует огромная разница между тем, как люди оценивают
качество городской среды в центре города и на его окраинах.
Парадоксальный факт, что родители с большим спокойствием отпускают
своего ребенка гулять в центр, чем во двор. Их собственный район кажется
им куда менее безопасным местом, чем небольшое пространство внутри
бульварного кольца. Парадоксальная ситуация с точки зрения мирового
опыта изучения обобщённого доверия.
6
Надо понять, что эта неидентичность – закономерный результат того,
что Москва представляет собой метагородское образование. Что такое
метагород? В теории социальной топологии любой город описывается как
множественный топологический (мульти-пространственный) объект. Но любой
пространственный объект (идет ли речь о каком-то физическом объекте, или
о фрагменте физического пространства), должен описываться, как
совокупность отношений. Соответственно, первый вопрос, который задает
социальная топология: что создает этот город, как именно этот город? Что
делает Москву Москвой? Каково устойчивое ядро формирующих ее отношений?
И следующая аналитическая задача – если мы все же сможем выявить эти
наиболее значимые, существенные отношения между инфраструктурой,
пространством и людьми, описать их детально, прописать их взаимосвязи и
трансформации – задача понять: в какой мере эти отношения связаны с его
территорией? Что делает Петербург Петербургом? Дворцовая площадь, Нева,
отчасти близость финской границы, статус культурной столицы,- описав
некоторый набор, мы можем сказать, что существенная часть того, что
делает Петербург Петербургом, это все-таки то, что находится на его
территории. Нельзя убрать каналы или утопить Васильевский остров, а
Дворцовую площадь закатать в бетон. (То есть, конечно, можно, но
Петербург Петербургом быть перестанет.)
7
С Москвой ситуация качественно иная, потому что те отношения, которые
делают Москву Москвой, преимущественно не локализованы на ее
территории. Москву Москвой делают Шереметьево и Домодедово. Подмосковье,
которое в ней работает. Потоки трудовой и досуговой миграции.
Транспортные магистрали страны, которые заставляют вас из Владивостока в
Сан-Франциско лететь через Москву и Нью-Йорк. Москву Москвой делает все
то, что в Москве пространственно не расположено. Половину городских
объектов можно перенести и никто не заметит. Те устойчивые отношения,
которые формируют Москву сегодня, как городское единство, не являются в
полном смысле «московскими».
Собственно, отсюда половина проблем городской идентичности. Это не
устойчивая идентичность отношений («семантическая идентичность», как
сказал бы основатель социальной топологии Джон Ло), а идентичность
потока – идентичность трансформаций и изменений. Хорошо это или плохо?
Мы принципиально не ставим такого вопроса. Нам интереснее другое –
проследить, что происходит с городской идентичностью по мере изменений в
городском пространстве.
Комментариев нет:
Отправить комментарий