Уровень кентавра

Оказывается, что большинство из нас давным-давно утратили свое тело… мы боимся вернуть его себе потому, что оно содержит в себе сильные эмоции и чувства, которые являются социально запретными. А поскольку с телом не дружат и оно больше не союзник, то оно становится врагом.  Тела избегают и потому что оно является обителью боли и смерти… И если верно, что тело является источником боли, то верно и то, что оно является источником удовольствия. Убивая источник боли, мы в то же время убиваем источник удовольствия. Никакого страдания... но и никакой радости... Кен Уилбер. "Уровень кентавра" (фрагмент)

Кен Уилбер. Уровень кентавра (фрагмент)

Соприкасаясь с проецируемой нами тенью и в конечном счете возвращая ее себе, мы можем «расширить» свое самоотождествление от убогой маски до здорового «эго». Мы можем исцелить разрыв, растворить границу между маской и тенью и таким образом найти большее и более стабильное чувство самотождественности. Это почти то же самое, что переехать из тесной квартиры в комфортабельный дом. В этой главе мы продолжим фундаментальный процесс растворения границ, но на более глубоком уровне, исследуя некоторые из методов расширения чувства своего «Я» от уровня «эго» (и его мировоззрения) до уровня кентавра посредством соприкосновения с нашим телом и его повторного обретения.

Идея повторного обретения тела может вначале показаться более чем странной. Граница между «эго» и плотью так глубоко внедрена в бессознательное среднего человека, что он реагирует на предлагаемую задачу исцеления этого раскола странной смесью озадаченности и скуки. Он привык считать границу между разумом и телом неизменно реальной и, таким образом, не может взять в толк, почему кто-то может хотеть трогать ее, не говоря уже о том, чтобы ее аннулировать.

Оказывается, что хотя лишь немногие из нас утратили свой разум, однако большинство из нас давным-давно утратили свое тело, и боюсь, что мы должны понимать это буквально. Ведь фактически кажется, что «Я» почти что восседает на моем теле как всадник на лошади. Я бью его или хвалю его, я кормлю, чищу и нянчу его, когда это необходимо. Я подгоняю его, не посоветовавшись с ним, и сдерживаю его против его воли. Когда мое тело-лошадь ведет себя хорошо, я в общем-то не обращаю на него внимания, но, когда оно становится непослушным — что происходит весьма часто, — я достаю кнут, чтобы загнать его назад в состояние благоразумной покорности.

Действительно, мое тело кажется просто пассивно болтающимся где-то подо мной. Я теперь подхожу к миру уже не вместе с моим телом, но на моем теле. Я здесь, сверху, а оно там, внизу, и меня беспокоит, что же это такое, там, внизу. Мое сознание является почти исключительно сознанием в голове — я есть моя голова, но я обладаю моим телом. Тело сводится от «меня» к моей собственности, оно становится чем-то «моим», но не «мной». Короче говоря, тело, подобно тому как это произошло с тенью, становится объектом, или проекцией. Через целостный организм проводится граница, и тело отбрасывается как «не-я».

Я вовсе не утверждаю, что само по себе тело — то, что мы называем «физическим телом» — является более глубокой реальностью, чем психическое — «эго». На самом деле с телом связан самый низкий из уровней сознания, который настолько прост, что мы даже не включили его отдельное рассмотрение в эту книгу. Тело — это не более «глубокая реальность», чем «эго», как думают многие соматологи; однако единство тела и «эго» — это действительно более глубокая реальность, чем каждая из них в отдельности, и именно их воссоединению мы будем придавать особое значение в этой главе, даже если в практических целях мы и останавливаемся подробно на физическом теле и упражнениях физического тела.

Как и следовало ожидать, существуют всевозможные причины, по которым мы отказываемся от нашего тела и по которым мы теперь боимся возвратить его себе. На поверхностном уровне мы отказываемся вернуть себе тело потому, что просто не думаем, что для этого есть какие-нибудь причины — нам кажется, что это просто ни к чему. На более глубоком уровне мы боимся вернуть себе тело потому, что оно содержит в себе, в особенно яркой и живой форме, сильные эмоции и чувства, которые являются социально запретными. И, наконец, тела избегают, потому что оно является обителью смерти.

По всем этим и еще многими причинам человек, будучи в общем полностью «приспособленным», уже давно спроецировал свое тело как некий объект «снаружи», или, могли бы мы сказать, объект «где-то там, внизу». Человек отказывается от образа кентавра и отождествляется с «эго» в борьбе против тела. Но, как и все проекции, это отчуждение тела приводит лишь к тому, что проецируемое тело возвращается, преследуя индивида, наказывая его самым мучительным образом, и, что еще хуже, пользуясь при этом его собственной энергией. Поскольку тело во всех случаях обычно помещают по другую стороны границы «Я» и «не-я», поскольку с ним не дружат и оно больше не союзник, то оно становится врагом. «Эго» и тело выступают друг против друга, и начинается яростная, хотя порой и трудноуловимая, война противоположностей.

Поскольку каждая граница создает две непримиримые противоположности, то же самое, разумеется, верно и для границы между «эго» и телом. Существует множество важных противоположностей, которые стали ассоциироваться с этой границей, но самая значительная из них — это граница произвольное-непроизвольное. «Эго» является центром контроля, манипулирования, произвольной и намеренной деятельности. На самом деле «эго», как правило, отождествляет себя только с произвольными процессами. С другой стороны, тело в основном является хорошо организованной совокупностью непроизвольных процессов кровообращения, пищеварения, роста и деления клеток, обмена веществ и т.д.

Если это покажется вам странным, просто обратите внимание на речь среднего человека и внимательно послушайте, какие процессы он отождествляет с собой. Он скажет «Я двигаю рукой», но он не скажет «Я бью сердцем». Он скажет «Я ем пищу», но он не скажет «Я перевариваю пищу». Он скажет «Я закрываю глаза», но он не скажет «Я ращу свои волосы». Он скажет «Я ерзаю ногами», но он не скажет «Я поддерживаю кровообращение».

Другими словами, он, как «эго» будет отождествляться только с теми действиями, которые произвольны и управляемы; все остальное, все спонтанные и непроизвольные действия он ощущает, в каком-то смысле, «не-собой» и не заслуживающим доверия. Вопреки противоположным доводам здравого смысла не кажется ли вам странным, что вы отождествляетесь только с частью всего вашего существа? Не странно ли, что вы называете «собой» в лучшем случае только половину своего организма? Кому же тогда принадлежит другая половина?

В определенном смысле «эго» чувствует себя попавшим в ловушку, оказываясь жертвой буйного непостоянства своего собственного тела. Поэтому нетрудно встретить людей, чувствующих себя скованными своей плотью и мечтающих о таком состоянии, сейчас или после смерти, когда душа обладает полной властью и, не обремененная нежной уязвимостью плоти, бестелесная, легко плывет в воздухе, не покрытая ничем более вещественным, чем атласно-белое ангельское одеяние. Нетрудно понять, почему в глазах многих людей плоть и грех столь ужасающе синонимичны.

В особенности «эго» чувствует себя пойманным в ловушку восприимчивостью тела к боли. Боль, страдание, острая чувствительность живой ткани и обнаженных нервов — понятно, что все это достаточно терроризирует «эго» и оно стремится уйти от источников боли, погрузить в оцепенение и заморозить тело, чтобы уменьшить его чувствительность к боли. Хотя «эго» и не может контролировать непроизвольные ощущения тела, оно все же может научиться и учится уводить осознавание от тела, делая его неживым и бесчувственным— потрясенное сознание отшатывается, отворачивается от уязвимости и смертности плоти, что приводит к оцепенению последней и искажению самого сознания.

Но это омертвение, оцепенение тела дается дорогой ценой. Ибо если верно, что тело является источником боли, то верно и то, что оно является источником удовольствия. «Эго», убивая источник боли, в то же время убивает источник удовольствия. Никакого страдания... но и никакой радости.

Таким образом, «нормальный» человек замораживает, анестезирует свое тело, не понимая природы этой анестезии. Он даже не знает того, что находится в анестезии. Это почти так же, как бывает при сильном обморожении — пострадавший не осознает, что он получил его, потому что пораженная часть тела лишена всякой чувствительности, а человек не может чувствовать отсутствия чувства. Он не чувствует ничего, и ему кажется, что все хорошо.

Всеобъемлющее отсутствие чувствительности является общим результатом витального шока, нашего отвращения от тела и распада кентавра. Этот распад неизбежно происходит в той или иной степени даже в случае здорового «эго». Ибо, пока вы отождествляетесь исключительно с «эго», непроизвольные процессы организма по определению не относятся к вашему «Я» и не включаются в него. Поэтому, даже если мы смогли расширить свои границы от маски к «эго», мы можем понимать, что нам как-то не хватает ощущения глубины — основы осмысленного чувства, источника внутреннего осознавания и внимания. Поэтому нас можно побудить продолжить процесс нисхождения, отказавшись от ограниченного отождествления исключительно с «эго», и открыть для себя чувство тождества с целостным психофизическим организмом.

Мы будем исследовать пути растворения границы между разумом и телом, чтобы снова открыть это единство противоположностей, спящее в глубинах нашего существа. Нужно чувствовать поток и направление распространения возбуждения в теле. Однако, чтобы сделать это, необходимо отказаться от жесткого контроля со стороны «эго», чтобы глубокие телесные ощущения могли выйти на поверхность.

Как бы просто это ни звучало, это именно то затруднение, с которым сталкивается почти каждый человек, когда пытается связаться со своим телом. Он не будет действительно чувствовать свои ноги, желудок или плечи, а будет привычно думать о своих ногах, желудке и плечах. Он просто представляет их себе и таким образом избегает уделять им непосредственное ощущение-внимание. Это, конечно же, один из тех механизмов, которые в первую очередь ответственны за нашу разобщенность с телом. Следует уделять особое внимание этой склонности умозрительно представлять наши чувства и прилагать особые усилия, чтобы приостановить, по крайней мере временно, этот привычный перевод непосредственного ощущения-внимания в мысли и образы.

….

Мы видели, что на уровне «эго» человек может сопротивляться порыву или эмоции, отрицая то, что они у него есть. Через присущий «эго» механизм проецирования человек может препятствовать осознанию у себя определенной теневой тенденции. Если он в действительности испытывал сильную враждебность по отношению к миру, но отрекся от этой своей тенденции, он будет проецировать ее вовне и таким образом чувствовать, что это мир нападает на него. Иными словами, он будет переживать тревогу и страх в результате собственной спроецированной враждебности.

Что происходит в теле, когда эта враждебность проецируется вовне? На психическом уровне возникла проекция, но физически в это время должно было произойти что-то еще, поскольку разум и тело нераздельны. Что происходит в теле, когда вы вытесняете враждебность? Как вы на уровне тела подавляете сильную эмоцию, которая ищет разрядки в некоторой деятельности?

Если вы начинаете испытывать враждебность и злость, вы можете разрядить эти эмоции в криках и размахивании кулаками. Эти мышечные действия составляют сущность самой враждебности. Таким образом, если вам необходимо подавить враждебность, вы можете сделать это, только физически подавляя эти мышечные разряжающие действия. Другими словами, вы должны использовать ваши мышцы, чтобы сдерживать эту разрядку. Точнее говоря, вы должны использовать некоторые из ваших мышц для того, чтобы сдерживать действие некоторых других мышц. В результате начинается война мышц. Половина ваших мышц борется, чтобы разрядить враждебность и наброситься на кого-нибудь с кулаками, в то время как другая половина напрягается, чтобы это предотвратить. Это все равно что давить одной ногой на газ, а другой — на тормоз. Конфликт заканчивается тупиком, но весьма напряженным тупиком, в котором большое количество энергии затрачивается впустую с общим нулевым результатом.

В случае подавления враждебности вы, вероятно, будете напрягать мышцы челюсти, горла, шеи, плеч и верхней части рук, ибо это единственный способ, которым вы можете физически «удержать» враждебность. И отвергнутая враждебность, как мы видели, обычно входит в ваше сознание как страх. Таким образом, в следующий раз, когда вы будете во власти иррационального страха, отметьте, что вся область ваших плеч втянута внутрь и вверх — признак того, что вы сдерживаете враждебность и, следовательно, чувствуете страх. Но в самих плечах вы больше не будете чувствовать стремления наброситься на кого-то; вы больше не будете чувствовать враждебность, только сильное напряжение, зажатость, давление. У вас появился блок.

…

Первое, что нужно заметить, — все эти блоки являются мышечными, как мы уже упоминали ранее. Каждый блок является на самом деле сокращением, напряжением, зажатостью какой-либо мышцы или группы мышц. Некоторые группы скелетных мышц и каждая из скелетных мышц в отдельности подчиняются волевому контролю. Те же самые мышцы, которые вы используете по своей воле, чтобы двигать рукой, жевать, ходить, прыгать, сжимать кулак или бить ногой, создают каждый из телесных блоков.

Но это означает, что данные блоки не являются непроизвольными — на самом деле они физически не могут быть таковыми. Они не случаются с нами, они должны быть чем-то, что мы сами активно делаем с собой. Иными словами, мы умышленно, намеренно и произвольно создаем эти блоки, так как они состоят только из произвольно сокращаемых мышц.

Но, что любопытно, мы в то же время не знаем, что создаем их. Мы напрягаем эти мышцы, и хотя мы чувствуем, что они зажаты и напряжены, мы не знаем, что сами активно их напрягаем. Когда возникает такой тип блока, мы не можем расслабить эти мышцы просто потому, что не знаем, что это мы сами их сокращаем. Тогда кажется, будто все эти блоки случаются сами по себе (точно так же, как и все остальные бессознательные процессы), и мы оказываемся беспомощными жертвами, раздавленными силами, находящимися «вне» нашего контроля.

Вся эта ситуация выглядит почти в точности так, как будто я щиплю сам себя, но не знаю об этом. Как если бы я намеренно щипал сам себя, но потом забыл, что я есть тот, кто это делает. Я чувствую боль от щипка, но не могу взять в толк, почему она не прекращается.

Так и все эти мышечные напряжения, зафиксированные в моем теле, являются глубоко укоренившимися формами самощипания. Поэтому самый важный вопрос не в том, как убрать или расслабить эти блоки, а скорее в том, как мне понять, что это я сам активно порождаю их. Если вы щиплете себя, но не знаете этого, то бесполезно просить кого-то другого прекратить боль. Сам вопрос, как перестать щипать себя, предполагает, что вы не делаете этого сами. С другой стороны, коль скоро вы понимаете, что вы сами активно щиплете себя, то тогда и только тогда вы самопроизвольно прекращаете это делать. Вам не нужно кого-либо спрашивать «как перестать щипать самого себя?» — вы же не спрашиваете «как поднять руку?». Оба этих действия произвольны.

Следовательно, суть здесь в том, чтобы непосредственно ощутить, как я напрягаю эти мышцы, и потому единственное, чего не нужно делать, — это намеренно пытаться расслабить их. Скорее я должен, как всегда, играть мои противоположности. Я должен делать то, чего я раньше никогда не подумал бы делать: активно и сознательно пытаться усилить каждое отдельное напряжение. Умышленно увеличивая напряжение, я делаю свое «щипание самого себя» активно осознаваемым вместо бессознательного. Короче, я начинаю вспоминать, как я щипал самого себя. Я вижу, как я буквально набрасывался на себя. Это понимание, ощущаемое во всей полноте, пронизывающее всего меня, высвобождает из борьбы мышц энергию, которую я затем могу направить во внешний мир, а не оставлять внутри себя. Вместо того чтобы давить и «набрасываться» на себя, я могу «наброситься» на работу, книгу, хорошую еду и таким образом заново выучить правильное значение слова «агрессия»: «двигаться по направлению к чему-то».

Но в растворении этих блоков есть и второй, не менее важный аспект. Мы только что видели, что первый аспект состоит в намеренном увеличении давления или зажатости путем еще большего напряжения соответствующих мышц. Так мы начинаем осознанно делать то, что раньше делали бессознательно. Но помните, что эти блоки телесного напряжения первоначально выполняли очень важную функцию — они были введены, чтобы заглушать чувства и порывы, некогда казавшиеся опасными, запретными или неприемлемыми. Эти блоки были и по-прежнему остаются формами сопротивления определенным эмоциям. Поэтому, если вы собираетесь навсегда устранить эти блоки, вы должны будете открыться тем эмоциям, которые погребены под мышечным спазмом.

Следует подчеркнуть, что эти «затаенные чувства» вовсе не являются какими-либо дикими, ненасытными и всепоглощающими оргиастическими желаниями, какой-то формой демонической одержимости или звериным побуждением убить своих отца, мать или братьев и сестер. Чаще всего эти подавленные эмоции гораздо более умеренны, хотя они и могут показаться драматичными, потому что вы мышечно сдерживали их столь долгое время. Высвобождение этих эмоций обычно влечет за собой слезы, крики, способность свободно испытывать оргазм, вспышку гнева или кратковременную, но яростную атаку на подушки, приготовленные для этой цели. Даже если на вас нахлынет какая-то весьма сильная отрицательная эмоция — какая-то неистовая ярость — не стоит слишком сильно тревожиться, так как она не составляет главную часть вашей личности.

Когда в театре на сцену в первый раз выходит второстепенный персонаж, глаза всей публики обращаются к этому актеру, даже если он играет самую незначительную роль во всей пьесе. Подобным же образом, когда некоторая отрицательная эмоция впервые выходит на сцену вашего осознания, она может на некоторое время полностью поглотить вас, даже если является лишь незначительным фрагментом всего вашего эмоционального мира. Гораздо лучше, чтобы эта эмоция полностью проявилась, нежели скрывалась где-то на заднем плане.

В любом случае это эмоциональное освобождение, эта вспышка каких-то сдерживаемых эмоций обычно происходит сама по себе. когда вы начинаете сознательно принимать на себя ответственность за усиление напряжения мышц в разнообразных телесных блоках. Когда вы умышленно начинаете сокращать соответствующие мышцы, вы, как правило, вспоминаете, с чем именно вы боретесь, напрягая ваши мышцы. Например, если вы видите, что ваш друг вот-вот заплачет, и говорите: «Что бы ты ни делал, борись с этим», то он, вероятно, разрыдается. В этот момент он умышленно пытается сдерживать что-то естественное для организма, и он знает, что пытается блокировать это, поэтому эмоция не может легко стать скрытой. Таким же образом, когда вы умышленно командуете вашими блоками, пытаясь усилить напряжение в них, скрытые эмоции могут начать выходить на поверхность и проявлять себя.

Весь процесс такого рода эксперимента по осознанию тела может проходить следующим образом. Определив местоположение какого-то блока — скажем, чувства напряженности в челюсти, в горле или в висках, — вы полностью сосредоточиваете на нем свое осознание, чтобы прочувствовать, где имеется зажатость и с какими мышцами она кажется связанной. Затем медленно, но намеренно начинайте увеличивать этот зажим и давление, в данном случае напрягая мышцы горла и стискивая зубы. Экспериментируя с увеличением мышечного давления, напоминайте себе, что вы не просто сжимаете мышцы, а активно пытаетесь что-то сдерживать. Вы можете даже повторять себе (вслух, если ваши челюсти не задействованы): «Нет! Я не буду! Я сопротивляюсь!» — так, чтобы вы воистину почувствовали ту часть себя, которая «щиплет вас», то есть пытается сдерживать некое чувство. Затем вы можете медленно расслабить мышцы — и в то же время полностью открыться любому чувству, которое захочет выйти на поверхность. Это может быть желание плакать или ударить кого-то, тошнота, желание смеяться или кричать. Или же это может быть всего лишь приятное ощущение тепла там, где прежде был блок.

Для того чтобы позволить произойти подлинному высвобождению заблокированной эмоции, необходимо время, усилия, открытость и честная работа. Если у вас есть типичный устойчивый блок, то для получения заметного результата вам нужно будет ежедневно прорабатывать его примерно по пятнадцать минут не меньше месяца.

Блок считается снятым, когда ощущение-внимание может проходить через эту область совершенно беспрепятственно, следуя своим путем в бесконечность.

В результате этого довольно простого исцеления разрыва между разумом и телом — произвольного или непроизвольного, преднамеренного или спонтанного — происходит важная перемена в ощущении самого себя и реальности. В той степени, в которой вы способны ощущать ваши непроизвольные телесные процессы как часть самого себя, вы можете начать принимать как совершенно естественные все вещи, которые вы не можете контролировать. Вы можете легче принимать то, что вы не контролируете, и без труда оставаться в состоянии спонтанности, сохраняя веру в более глубокое «Я», выходящее за пределы внешних проявлений воли и «эго». Вы можете усвоить, что вам вовсе не нужно контролировать себя, чтобы принимать себя. Действительно, ваш кентавр, ваше более глубокое «Я» находится вне вашего контроля. Оно одновременно произвольно и непроизвольно, что в равной степени приемлемо, так как выражает вашу сущность.

Кроме того, принятие своих произвольных и непроизвольных проявлений означает, что вы больше не чувствуете себя жертвой вашего тела или непроизвольных и спонтанных процессов вообще. Вы вырабатываете глубокое чувство ответственности — не в том смысле, что сознательно контролируете все, что происходит, и, следовательно, ответственны за это, но что вам больше не нужно винить или благодарить кого-то другого за то, что вы чувствуете. В конечном счете вы сами являетесь глубинным источником, порождающим все ваши непроизвольные и произвольные процессы, а не его жертвой.

Принять непроизвольные проявления как часть себя не означает, что вы сможете контролировать непроизвольное поведение. Вы не сможете заставить ваши волосы расти быстрее, или ваш желудок перестать урчать, или вашу кровь течь в обратном направлении. Скорее, просто понимая, что эти процессы в той же мере являются вами, как и произвольные, вы отказываетесь от этой хронической, но бесплодной затеи пытаться командовать творением, навязчиво манипулировать и принудительно управлять самим собой и своим миром. Парадоксально, но это осознание приносит расширение чувства свободы. Ваше «эго» может сознательно иметь дело, быть может, лишь с двумя или тремя вещами одновременно. Тем не менее ваш целостный организм, без какой-либо помощи от «эго», в это мгновение координирует буквально миллионы процессов сразу, от запутанного процесса пищеварения до сложностей передачи нервных импульсов и координации понятийной информации. Это требует мудрости бесконечно большей, чем те поверхностные трюки, которыми так гордится «эго». Чем дольше мы можем оставаться на уровне кентавра, тем в большей мере мы способны основываться в своей жизни на этом обширном запасе естественной мудрости и свободы.

Большинство наших повседневных проблем и тревог проистекает из попыток управлять или манипулировать процессами, с которыми организм отлично бы справился, если бы не вторжение «эго». Например, «эго» тщетно пытается создать в нас ощущение счастья, удовольствия или радости жизни. Мы чувствуем, что удовольствие — это что-то, чего изначально недостает в нынешней ситуации, и что мы должны как-то создавать его, окружая себя всевозможными сложными игрушками. Это укрепляет иллюзию, что счастье и удовольствие могут быть получены извне, иллюзию, которая сама по себе ответственна за блокирование удовольствия; и в результате мы сами стремимся к тому, что препятствует нашей радости.

Вернуться к кентавру — это значит осознать, что умственное и физическое благополучие уже есть внутри нашего целостного психофизического организма. «Энергия — это вечное наслаждение, и оно происходит от тела», — говорил Блэйк. Это наслаждение, которое не зависит от внешних вознаграждений или обещаний. Оно возникает изнутри, и мы можем свободно получить его в любой момент. В то время как «эго» живет во времени, стремясь к будущим вознаграждениям и оплакивая в своем сердце все прошлые потери, кентавр всегда живет в nuncfluens — в преходящем и конкретном настоящем, в живом настоящем, которое ни цепляется за «вчера», ни стонет о «завтра», а находит свое осуществление в щедрых дарах наличного момента. И хотя это еще не вечное настоящее, nuncstans — это уже шаг в правильном направлении. Сознание кентавра — это мощное противоядие миру с его «шоком будущего».

Вы можете не только научиться принимать произвольные и непроизвольные проявления как самого себя, но даже начать понимать, что на этом более глубоком уровне произвольное и непроизвольное едины. Оба они являются формами спонтанной деятельности кентавра. Мы уже знаем, что непроизвольное — это спонтанное. Но даже акты воли и целенаправленные решения возникают спонтанно. Ибо что стоит за актом воли? Еще один акт воли? Проявляю ли я волю к велению, или веление просто случается? Если верно первое, то проявляю ли я волю к велению веления? Возникают ли решения спонтанно, или я решаю решить? Фактически где-то в глубине даже произвольная целенаправленная деятельность переходит в спонтанность кентавра, ту спонтанность, что лежит в основе произвольного и непроизвольного и соединяет их воедино. С этого глубокого уровня наше «Я» ведет, как сказал Кумарасвами, «бесконечную, непредумышленную жизнь в настоящем».

Самый важный результат любой терапии, нацеленной на этот уровень, — это тонкое изменение, проникающее в сознание, когда человек начинает воскрешать в себе кентавра и открывать свое прежнее тождество с ним. Это не просто сумма возможностей «эго» и тела, а некая более обширная целостность, которая намного превосходит сумму своих частей. По словам Ролло Мэя, «Ни «эго», ни тело, ни бессознательное не могут быть «самостоятельными», но могут существовать лишь как части целого. И именно в этой целостности должны иметь свою основу воля и свобода».

Расширенные возможности этой «целостности» широко известны под названием само-актуализации (Голдстейн, Мэслоу), автономности (Фромм, Рисман) или смысла жизни (Мэй). Уровень кентавра — это высший уровень, к которому стремятся Движение за осуществление человеческих возможностей, экзистенциализм, гуманистическая психотерапия и все те, кто принимает фундаментальную установку на объединение разума, тела и эмоций в единство более высокого порядка, «более глубокую целостность».

…

Обсуждение вопросов самоактуализации не входит в нашу задачу; по сути дела в приведенной ниже цитате из Мэслоу об этом все сказано. Там указывается и что такое самоактуализация, и каковы результаты неудачи в попытках ее достижения: «Во всех нас живет стремление к дальнейшему воплощению своих возможностей в действительность, стремление к самоактуализации, то есть полной человечности или человеческой осуществленности. Это усилие, направленное на утверждение полностью раскрывшегося и подлинного себя... все больший упор на роль интеграции (или единства, целостности). Разрешение двойственности в более высоком, более всеобъемлющем единстве равнозначно исцелению расщепленности человека, повышению его целостности. Это также стремление быть лучше, самым лучшим из того, кем вы можете стать. Если вы сознательно предполагаете быть чем-то меньшим, чем то, на что вы способны, я предупреждаю вас, что всю оставшуюся жизнь вы будете глубоко несчастны.»

Как полагает Мэслоу, самоактуализация и смысл тесно связаны друг с другом. Именно по этой причине экзистенциальные психотерапевты, ориентированные на работу с уровнем кентавра, глубоко заинтересованы вопросом фундаментального смысла жизни. Не смысла, доступного «эго», но чего-то, находящегося за его пределами. Ибо что происходит после того, как вы развили в себе здоровое «эго»? Когда вы достигли целей своего «эго», когда у вас есть машина, дом и определенное самоуважение, когда вы накопили материальные блага и получили профессиональное признание, — когда все это произошло — что же тогда? Когда история истощает запас смысла для души, когда материальные стремления во внешнем мире уже больше не привлекают, когда вы вдруг понимаете, что впереди вас ждет только смерть — что тогда?

Найти смысл жизни на уровне «эго» — значит сделать что-то, найти свое место в жизни и подняться до удовлетворительного уровня. Но выйти за пределы «эго» — это значит выйти за пределы такого смысла, к иному смыслу, который связан не столько с действием, сколько с самим бытием. Как сказал Э.Э. Каммингс, «если вы можете быть, будьте. Если нет, найдите утешение в том, чтобы жить как все остальные люди, занимайтесь теми же делами, что и они, пока не придет конец».

Найти смысл жизни, фундаментальный смысл, — на уровне кентавра — значит открыть, что сам процесс жизни вызывает радость. Смысл содержится не в каких-то особых внешних действиях или в обладании чем-то, но в сияющих внутренних течениях вашего собственного существа: в их высвобождении и отношении к миру, друзьям, человечеству в целом и — к самой бесконечности.

Найти в жизни настоящий смысл — это значит принять и смерть, присутствующую в жизни, подружиться с непостоянством всего существующего, освобождая весь свой разум-тело и отпуская его с каждым выдохом в пустоту. Безусловно, уступать смерти при каждом выдохе — значит становиться возрожденным и полностью обновленным с каждым вдохом. С другой стороны, отворачиваться от смерти и от непостоянства каждого мгновения — значит отворачиваться от жизни каждого мгновения, так как и то и другое — это одно и то же.

В общем и целом уровень кентавра является обителью 1) самоактуализации, 2) смысла, и 3) экзистенциальных вопросов жизни и смерти. Для решения всех этих проблем необходимо осознание, которое включает в себя полностью тело и разум, поток ощущения-внимания, который затопляет разум-тело и использует все психофизическое существо. Отождествиться с «эго» и телом — в действительности означает изменить и то и другое, поместив каждое из них в новый контекст.

«Эго» сможет обрести под собой почву — свои основание и поддержку, — а тело сможет достичь небес, их света и пространства. Граница между ними растворилась, борьба прекратилась, противоположности воссоединились, и открылось более глубокое единство. Вы впервые можете наделить свой разум плотью, а плоть разумом...

Фото: alisa boulee