Вряд ли автора можно назвать молодым журналистом, но и на старого он совсем не тянет. Тем не менее, тональность текста выдает в нем усталость и от жизни, и, прежде всего, от профессии. Алексей Хмара о себе прошлом и настоящем...Немота
Она вернулась. 15 лет не появлялась, а теперь вот вернулась. Нет, конечно какие то ее отголоски я чувствовал всегда. Но уже давно мне не было так страшно.
Ко мне вернулась немота.
Не физическая. Если бы. Тогда можно было бы как то еще пояснить, почему, зная пять языков, все чаще не находишь и слова именно в тех, важных ситуациях. Моя немота имела психологическую основу, а потому осознание этого было еще страшнее…
Не помню, когда все началось. И почему, тоже не помню. Но в 10 лет мне ужасно страшно было ходить в магазин. Особенно в продуктовый. О, эти советские магазины. В них товары всегда нужно было покупать в определенных отделах, которые всегда надежно огораживали от посягательств советских граждан огромными прилавками. Прилавки исправно охраняли отчего то всегда злые и всегда толстые тетки. С их вечно укоризненным вопросом - тебе чего?
Этого вопроса я и боялся. Мне, почему то, всегда казалось, что вместе со злобной продавщицей на меня неприветливо смотрит весь магазин. И что каждый внимательно пересчитывает деньги у меня в кулаке. А если и нет, то точно ищет пятна на моей школьной форме. Понятно, что пятна на форме 10 летнего пацана были всегда.
И, боже, как я обрадовался, когда в нашем городе появился первый универсам самообслуживания. Пусть даже к нему надо было идти на целую остановку дольше. 80% всех своих домашних покупок я решительно делал именно там.
Годам к 12 я точно понял, что мне тяжело говорить на публику. Не важно, в классе ли, в школьном дворе или на улице. Любое личное обращение воспринималось как уж слишком лично, ну, как желание что-то выпытать. А значит - было потенциально опасным.
К доске меня вызывали вначале часто, особенно на математике. Тогда то я и решил лучше учиться. Вскоре меня перестали вызывать вообще. Еще бы, кому понравится, что стоя перед всем классом, я не писал решение задачи, а сразу черкал ответ с вопросом-претензией: "И кому тут что не понятно?" Непонятно было всем, но я все равно мало что пояснял. Не мог выразиться словами, хотя четко держал в голове все решение.
Говорил я мало и в основном односложно. Но много читал. Каждая новая книга ставала как бы пропуском в другой мир. Мир, где происходят захватывающие вещи, где ты сам создаешь собственную реальность. Об электронных играх тогда мало кто слышал, а обладание приставкой типа Спектрум вообще воспринималось менее реально, чем возможность участия в полете на Луну.
Для себя я поставил планку - не менее пяти книг в месяц общим объемом от полутора тысяч страниц. В масштабах года норма составляла как минимум шестьдесят добротных томов. Эту норму я легко доводил до сотни книжек в год, имея на момент окончания школы зарубку в тысячу прочитанных авторов.
И именно все эти книги помогли мне научится четко формулировать мысли. Так, чтобы коротко и по сути. А еще красочно описывать происходящее. Вот только делать это я мог исключительно в своей голове. Людям вокруг редко удавалось вытянуть из меня больше 50 слов за встречу.
В девятом классе кто-то решил, что мы уже достаточно взрослые, чтобы праздновать день Валентина. Вообще то, это было первое такое празднование у нас в городе. А потому никто и не знал, что да как должно быть. Так актив класса принял очередное "мудрое" решение, определив для проявления чувств каждому мальчику по девочке с класса. Ну и наоборот.
Мне досталась Любава. Я ее тайно любил уже года два, но никогда даже не намекал на свои чувства. Все боялся. Как ни странно, заполнить для нее валентинку оказалось делом вполне несложным. Помню, справился я минут за 15. Дольше думал, подписываться или нет. Потом прикинул, что она и так все узнает, просто проверив списки распределения ухажеров. И подписался. Не помню что я там написал, но в конце того вечера Любава сама подошла ко мне, вся красная от смущения. Быстро сказав спасибо, она не менее быстро чмокнула меня в щеку и убежала куда-то с подругами.
Дальше у нас ничего не было, но именно тогда я впервые понял, что могу говорить. В смысле могу изъясняться ярко, точно и интересно.
Следующие два года я очень и очень ждал окончания школы. Ну не мог я начать общаться с людьми, которые знали меня без малого 10 лет и воспринимали любое мое высказывание через стену стереотипов и предубежденности.
Кое как отгуляв выпускной, я буквально на следующий день пошел сдавать документы в какой-нибудь вуз подальше от дома. Чтоб точно без бывших одноклассников. По этой же причине и специальность я выбрал не самую популярную. Экзамены на мою никому, как я понял, не нужную специальность сдавать было легко. И уже с осени я козырял синей зачеткой да пластикой папкой на три тетрадки. Студент, одним словом.
Как да что я делал в универе, не суть важно. Скажу лишь, что его я окончил с красным дипломом, успешно пополнив ряды безработных с высшим образованием. Важно другое, именно в универе я решил стать полной противоположностью себя. В смысле, легкости общения. Тренироваться начал с первого ж дня, с маху познакомившись с двумя девчонками-одногрупницами. К концу третьего курса за мною уже ходила слава местного балагура, души любой студенческой попойки. Собственно пять лет универа дали мне четкое понимание, что с собственной немостью можно работать. Что я успешно и делал все те годы.
Работы по специальности я не нашел, а потому подался в вольные журналисты. Писал то тут, то там. Без определенной направленности да без особых принципов. Короче, был всеяден, как и большинство коллег по цеху. Это не мешало рождаться текстам, чем то завораживающим читателя. Уже через пару лет я стал спецкором одного столичного издания, а еще через год меня впервые отправили за бугор. С целью освещения места событий, так сказать.
Ой, помню, намучался я тогда с языком. В школе то нас толком иностранному не учили. Каждый мог четко сказать, что он дьюти тудей и что Ландан из кепитал оф Грейт Бритн. Но не более того. В универе дела шли не намного лучше. Не помогали ни ЕШКО, ни метод Илоны Давыдовой. Короче, после десяти лет школы да пяти универа по-английски я знал не более 10 фраз и в лучшем случае мог рассказать распорядок школьного дня.
С этим всем багажом я сразу попал в Лондон. И тогда то я понял, что такое быть физически немым. Всю неделю пребывания в стране я боялся отойти от отеля дальше, чем на один квартал. Ведь говорить по-английски я решительно просто не мог. Хорошо, что ближайший паб был прямо в следующем доме. Там я на практике изучал названия хмельных напитков и учился по запаху различать сорта местного пива. Как спросить их названия, я, понятно, толком не знал.
Из всей той поездки я вынес два важных урока: 1) пить так много не могу даже я; 2) язык надо выучить как можно скорее. За три следующих года я на разговорном уровне овладел английским и испанским. Как оказалось, этого было достаточно, чтобы легко понимать и французский. Так у меня в активе оказалось пять языков, включая русский да украинский.
С каждым следующим годом дела мои шли только в гору. У меня появилась стабильная работа, предполагающая частые заграничные командировки. Еще бы, уметь правильно подавать информацию было ценным всегда. А особенно, если ты работаешь на державу. Так мне нашлось место в президентском медиа пуле. Не особенно теплое место, но волны зависти вызывало оно регулярно.
… Вчера прилетел в Брюссель. Освещать очередную встречу наших высокопоставленных чиновников с евродипломатами. Наши говорили, что стремятся в Европу, те делали вид, что верят. Подспудно подписали пару соглашений о гарантиях бесперебойной поставки российского газа в заждавшиеся хранилища замерзающей Европы. Думаю, это больше всего европейцев и интересовало.
Мы после всего посидели украинской делегацией в пабе у писающего мальчика, выпили за здоровье президента да разошлись по своим нехитрым делам. Я - писать очередной текст об очередных напряженный переговорах украинских урядников во благо евроинтеграционных устремлений родины.
И вот на втором абзаце будущей статьи пришла она. Немота. С четким пониманием, что не могу я больше трубить о достижениях власти, прекрасно зная, что достижений нет, и что этот сброд властью назвать может только Славик Пишовтык.
И именно от этого стало особенно страшно…
Олексій Хмара
https://www.facebook.com/notes/oleksii-khmara/%D0%BD%D0%B5%D0%BC%D0%BE%D1%82%D0%B0/761151150567693
Ко мне вернулась немота.
Не физическая. Если бы. Тогда можно было бы как то еще пояснить, почему, зная пять языков, все чаще не находишь и слова именно в тех, важных ситуациях. Моя немота имела психологическую основу, а потому осознание этого было еще страшнее…
Не помню, когда все началось. И почему, тоже не помню. Но в 10 лет мне ужасно страшно было ходить в магазин. Особенно в продуктовый. О, эти советские магазины. В них товары всегда нужно было покупать в определенных отделах, которые всегда надежно огораживали от посягательств советских граждан огромными прилавками. Прилавки исправно охраняли отчего то всегда злые и всегда толстые тетки. С их вечно укоризненным вопросом - тебе чего?
Этого вопроса я и боялся. Мне, почему то, всегда казалось, что вместе со злобной продавщицей на меня неприветливо смотрит весь магазин. И что каждый внимательно пересчитывает деньги у меня в кулаке. А если и нет, то точно ищет пятна на моей школьной форме. Понятно, что пятна на форме 10 летнего пацана были всегда.
И, боже, как я обрадовался, когда в нашем городе появился первый универсам самообслуживания. Пусть даже к нему надо было идти на целую остановку дольше. 80% всех своих домашних покупок я решительно делал именно там.
Годам к 12 я точно понял, что мне тяжело говорить на публику. Не важно, в классе ли, в школьном дворе или на улице. Любое личное обращение воспринималось как уж слишком лично, ну, как желание что-то выпытать. А значит - было потенциально опасным.
К доске меня вызывали вначале часто, особенно на математике. Тогда то я и решил лучше учиться. Вскоре меня перестали вызывать вообще. Еще бы, кому понравится, что стоя перед всем классом, я не писал решение задачи, а сразу черкал ответ с вопросом-претензией: "И кому тут что не понятно?" Непонятно было всем, но я все равно мало что пояснял. Не мог выразиться словами, хотя четко держал в голове все решение.
Говорил я мало и в основном односложно. Но много читал. Каждая новая книга ставала как бы пропуском в другой мир. Мир, где происходят захватывающие вещи, где ты сам создаешь собственную реальность. Об электронных играх тогда мало кто слышал, а обладание приставкой типа Спектрум вообще воспринималось менее реально, чем возможность участия в полете на Луну.
Для себя я поставил планку - не менее пяти книг в месяц общим объемом от полутора тысяч страниц. В масштабах года норма составляла как минимум шестьдесят добротных томов. Эту норму я легко доводил до сотни книжек в год, имея на момент окончания школы зарубку в тысячу прочитанных авторов.
И именно все эти книги помогли мне научится четко формулировать мысли. Так, чтобы коротко и по сути. А еще красочно описывать происходящее. Вот только делать это я мог исключительно в своей голове. Людям вокруг редко удавалось вытянуть из меня больше 50 слов за встречу.
В девятом классе кто-то решил, что мы уже достаточно взрослые, чтобы праздновать день Валентина. Вообще то, это было первое такое празднование у нас в городе. А потому никто и не знал, что да как должно быть. Так актив класса принял очередное "мудрое" решение, определив для проявления чувств каждому мальчику по девочке с класса. Ну и наоборот.
Мне досталась Любава. Я ее тайно любил уже года два, но никогда даже не намекал на свои чувства. Все боялся. Как ни странно, заполнить для нее валентинку оказалось делом вполне несложным. Помню, справился я минут за 15. Дольше думал, подписываться или нет. Потом прикинул, что она и так все узнает, просто проверив списки распределения ухажеров. И подписался. Не помню что я там написал, но в конце того вечера Любава сама подошла ко мне, вся красная от смущения. Быстро сказав спасибо, она не менее быстро чмокнула меня в щеку и убежала куда-то с подругами.
Дальше у нас ничего не было, но именно тогда я впервые понял, что могу говорить. В смысле могу изъясняться ярко, точно и интересно.
Следующие два года я очень и очень ждал окончания школы. Ну не мог я начать общаться с людьми, которые знали меня без малого 10 лет и воспринимали любое мое высказывание через стену стереотипов и предубежденности.
Кое как отгуляв выпускной, я буквально на следующий день пошел сдавать документы в какой-нибудь вуз подальше от дома. Чтоб точно без бывших одноклассников. По этой же причине и специальность я выбрал не самую популярную. Экзамены на мою никому, как я понял, не нужную специальность сдавать было легко. И уже с осени я козырял синей зачеткой да пластикой папкой на три тетрадки. Студент, одним словом.
Как да что я делал в универе, не суть важно. Скажу лишь, что его я окончил с красным дипломом, успешно пополнив ряды безработных с высшим образованием. Важно другое, именно в универе я решил стать полной противоположностью себя. В смысле, легкости общения. Тренироваться начал с первого ж дня, с маху познакомившись с двумя девчонками-одногрупницами. К концу третьего курса за мною уже ходила слава местного балагура, души любой студенческой попойки. Собственно пять лет универа дали мне четкое понимание, что с собственной немостью можно работать. Что я успешно и делал все те годы.
Работы по специальности я не нашел, а потому подался в вольные журналисты. Писал то тут, то там. Без определенной направленности да без особых принципов. Короче, был всеяден, как и большинство коллег по цеху. Это не мешало рождаться текстам, чем то завораживающим читателя. Уже через пару лет я стал спецкором одного столичного издания, а еще через год меня впервые отправили за бугор. С целью освещения места событий, так сказать.
Ой, помню, намучался я тогда с языком. В школе то нас толком иностранному не учили. Каждый мог четко сказать, что он дьюти тудей и что Ландан из кепитал оф Грейт Бритн. Но не более того. В универе дела шли не намного лучше. Не помогали ни ЕШКО, ни метод Илоны Давыдовой. Короче, после десяти лет школы да пяти универа по-английски я знал не более 10 фраз и в лучшем случае мог рассказать распорядок школьного дня.
С этим всем багажом я сразу попал в Лондон. И тогда то я понял, что такое быть физически немым. Всю неделю пребывания в стране я боялся отойти от отеля дальше, чем на один квартал. Ведь говорить по-английски я решительно просто не мог. Хорошо, что ближайший паб был прямо в следующем доме. Там я на практике изучал названия хмельных напитков и учился по запаху различать сорта местного пива. Как спросить их названия, я, понятно, толком не знал.
Из всей той поездки я вынес два важных урока: 1) пить так много не могу даже я; 2) язык надо выучить как можно скорее. За три следующих года я на разговорном уровне овладел английским и испанским. Как оказалось, этого было достаточно, чтобы легко понимать и французский. Так у меня в активе оказалось пять языков, включая русский да украинский.
С каждым следующим годом дела мои шли только в гору. У меня появилась стабильная работа, предполагающая частые заграничные командировки. Еще бы, уметь правильно подавать информацию было ценным всегда. А особенно, если ты работаешь на державу. Так мне нашлось место в президентском медиа пуле. Не особенно теплое место, но волны зависти вызывало оно регулярно.
… Вчера прилетел в Брюссель. Освещать очередную встречу наших высокопоставленных чиновников с евродипломатами. Наши говорили, что стремятся в Европу, те делали вид, что верят. Подспудно подписали пару соглашений о гарантиях бесперебойной поставки российского газа в заждавшиеся хранилища замерзающей Европы. Думаю, это больше всего европейцев и интересовало.
Мы после всего посидели украинской делегацией в пабе у писающего мальчика, выпили за здоровье президента да разошлись по своим нехитрым делам. Я - писать очередной текст об очередных напряженный переговорах украинских урядников во благо евроинтеграционных устремлений родины.
И вот на втором абзаце будущей статьи пришла она. Немота. С четким пониманием, что не могу я больше трубить о достижениях власти, прекрасно зная, что достижений нет, и что этот сброд властью назвать может только Славик Пишовтык.
И именно от этого стало особенно страшно…
Олексій Хмара
https://www.facebook.com/notes/oleksii-khmara/%D0%BD%D0%B5%D0%BC%D0%BE%D1%82%D0%B0/761151150567693
Комментариев нет:
Отправить комментарий