Популярное, но академически четкое описание того когда, как и зачем внедряются в головы людей вредоносные идеи. О причинах пренебрежения к науке, образованию, культуре. Ложно понимаемая толерантность и «политкорректность» как инструмент лженауки…
В связи с пресс-конференцией трех академиков по поводу лженауки в Клубе научных журналистов (www.nauchnik.ru) разгорелась дискуссия на соответствующую тему. С разрешения авторов публикуем ее фрагменты. В целом дискуссия была настолько объемной, что связно осветить ее на страницах газеты невозможно. Однако многие высказывания интересны сами по себе. Подборку подготовил Б.Ш.
Александр Сергеев, научный редактор журнала «Вокруг света», модератор КНЖ
(в ответ на высказывание, согласно которому лженаука может быть полезна тем, что привлекает внимание детей своей простотой и интересностью, а потом ребенок сам разберется, где правда, а где ложь):
— Большое спасибо за краткое изложение этой ошибочной аргументации.
1. В первых же строчках перепутаны лженаука и научная фантастика. Да, содержание псевдонаучных и фантастических идей может быть похожим. Но есть совершенно принципиальная разница в пометках, которые стоят на обложке. На фантастической книжке написано: «выдумка», а на псевдонаучной: «истина».
Поэтому фантастика — честна, а псевдонаука — лжива. Поэтому первая учит изощренно фантазировать, а вторая — изворотливо врать. Поэтому фантастика помогает расширить мышление в поисках вариантов устройства мира, а лженаука — сужает мысль до борьбы за свою идею-фикс, в которой все средства хороши.
2. Детям интересно читать обо всем на свете при условии, что это интересно написано. А уж квантовая физика может просто завораживать, ведь это не выдуманная фантастика, а фантастическая реальность. Проблема только в том, что квантовая физика сложнее фантастических сюжетов. И сюжет у нее (как у реальности), по большому счету один. Тем, кто захотел в этом сюжете разобраться, приходится прикладывать значительные целенаправленные усилия.
Детям очень трудно прикладывать целенаправленные усилия. Гораздо труднее, чем взрослым. Псевдонаука же направляет эти усилия на ложную цель, от которой заведомо не будет отдачи. Поэтому с этической точки зрения — это преступление перед детьми. Дети верят взрослым учителям, и если учитель обманывает детей — это злоупотребление доверием, можно сказать предательство.
3. Идеи, к которым привык в детстве, очень трудно критически переосмыслить в зрелом возрасте. Большинство людей вообще неспособно к этому. Именно поэтому религии стараются внедрять свои идеи именно детям. К этому часто стремится и псевдонаука. И аргументы вроде «главное зацепить, втянуть, дальше он уж сам разберется, что здесь правда, а что — ложь», — как раз центральный тезис лженаучного агитпропа.
Почему сторонники, скажем, креационизма, добиваются преподавания его «на равных» с эволюцией? Почему Петрик добивается возможности поспорить с учеными? Потому что пока их ложь не доводится до широких масс, им трудно находить сторонников. А как только появляется паблисити, так чисто по статистике найдется определенный процент людей, которые за ними пойдут. В том числе из детей, и, что хуже, учителей.
4. А теперь ключевой момент. Многие идеи патогенны и заразны. Их с полным правом можно называть вирусами. И это не в большей степени метафора, чем термин «компьютерный вирус». Просто заражают они не клетки организма и не память компьютера, а человеческое сознание.
Как и у других типов вирусов, у них есть оболочка (обычно замешанная на сильных эмоциях, таких, как страх или причастность к тайне), помогающая преодолеть защитные барьеры образования и здравого смысла, и содержательное ядро, которое берет под контроль определенную часть сознания человека, побуждая его передавать вирус дальше.
На разных людей мыслевирусная инфекция действует по-разному. Одних, с сильным иммунитетом (он часто проявляется в грубоватом юморе), мыслевирусы не берут вообще. Другие переносят заболевание в латентной форме, т.е. про себя верят во «всякую чушь», но не позволяют ей влиять на решения и публичные высказывания. Третьи принимают вирусную идею за реальность, действуют с оглядкой на нее и при удобном случае передают вирус тем, кто готов его принять.
5. Наконец, есть люди, которые полностью зависимы от мыслевируса. Значительная часть их деятельности оказывается подчинена его программе. Часто это состояние развивается в полномасштабное психическое заболевание, обычно по параноидальному сценарию. Не составляет труда найти выступления таких людей, скажем из антипрививочного движения или в окружении органов безопасности (там вообще есть профессиональная предрасположенность к паранойе).
Эти неадекватные люди порой имеют полномочия влиять на нашу жизнь. Сдерживает их только иммунитет социального окружения. Но, лично по моим впечатлениями, в российском обществе этот иммунитет опасно низок. Если он снизится еще сильнее, параноики смогут объединяться и ставить под угрозу благополучие других людей (локально это уже происходит). Тем более, что параноиков могут с холодным расчетом использовать люди, которых мыслевирус не берет, но которым он на руку. Например, для продвижения какой-нибудь панацеи вроде фильтров Петрика.
Вывод. Возможно, у лженауки удастся найти какие-то полезные аспекты. Например, кто-то готов принять психотерапию под видом астрологии. Но вред, наносимый ею обществу, может быть очень велик, если она не находится в маргинальном положении, когда один носитель лженаучных идей окружен большим числом носителей иммунитета к мыслевирусам. Тогда нет опасности эпидемического процесса, а без него лженаука в самом деле мало чем отличается от фантастики: если даже автор не поставил на книжке гриф «выдумка», его автоматически добавят читатели.
Александр Каклюгин, канд. физмат. наук, закончил МФТИ в 1972 г, работал в институтах АН, преподавал в МФТИ, последние восемь лет работает в Страсбурге (Франция):
— В детстве многие с удовольствием читают сказки. Притягательность тайны такова, что некоторым людям очень хочется найти чудо. Ведь чудо — это же так здорово, правда? Зачем же лишать человека надежды на чудо и забивать мозги этой трудной математикой и физикой, продираться сквозь дебри биологии — ведь так здорово жить в мире сказки! А в «обыденной жизни» ведь человек не сталкивается с возможностью проверки, чтобы отличить правду от кривды. И живет дальше в вымороченном «фантастическом» мире бессмысленных призраков.
Определенную роль в этом играет ложно понимаемая толерантность и «политкорректность», в результате которой некоторые индивидуумы ставят на одну доску правду и кривду. Ну, например, терпимость просвещенных людей к духовной стороне религии позволяет и людям с обыденным сознанием думать, что и картина материального мира, рисуемая религиозными догмами, имеет право на существование. Например, раз религия теперь реабилитирована, то, значит, индуистская космогония имеет то же право на жизнь, что и «так называемая астрофизика»! И нечего тут эволюционизм продвигать в школы без альтернативы божественного создания мира!
Да, часть людей предпочтет «лечиться» наркотиками, и, как мне представляется, если они (наркотики) будут абсолютно доступными, лишь часть людей будет относиться к ним так, как они того заслуживают. К сожалению, именно поэтому мракобесие хорошо продается — и не только в России. А пытаться пробудить научный интерес в детях лженаукой — это примерно также «безопасно», как использовать в качестве полового просвещения порнографию — типа, главное зацепить, а потом сами разберутся.
Кроме того, есть немалый соблазн у авторитарных властителей поощрять мракобесие — косвенно оно отвлекает людей и приучает их не проверять, не отличать правду от кривды. Пытаюсь соблюсти презумпцию невиновности: абсолютных доказательств того, что наши правители сознательно гнобят науку, чтобы неповадно было людям учиться отличать правду от кривды, у меня нет. Но заподозрить, что Грызлов и Алдошин настолько глупы, что считают Петрика гением...
А в квантовой физике интересного неизмеримо больше, чем во всех бездарных «фантазиях»! и лежит это интересное совсем рядом, на поверхности — достаточно прочесть замечательные популярные книжки, например, Фейнмана.
Валерий Кувакин, докт. филос. наук, главный редактор журнала «Здравый смысл»:
— А вопрос этот больной как минимум по трем основаниям: во-первых, лженаука не опасна рынку, и он ее не собирается отторгать, во-вторых, стратегически или политически она выгодна правящим элитам: нет опаснее человека для них, чем человек просвещенный, с рациональной и научной картиной мира в голове. Наконец, в-третьих, практически вся «административная верхушка» науки — это полное гнилье. Наука у них в заложниках. Именно на этом и играют мошенники. И довольно успешно. Никаких рецептов нет. Мы еще не добрались до дна неоневежества. Никому сегодня не остановить шарлатанства в России.
Борис Жуков, закончил биофак МГУ, больше 10 лет работал по специальности (физиология человека и животных) в исследовательских институтах, с 1992 г. занимается журналистикой
(в ответ на признание симпатий к неоламаркизму и предложение излагать в школах основы креационизма наряду с теорией эволюции):
— Креационизм противостоит не дарвинизму, а именно эволюционизму как таковому (в том числе и неоламаркизму). Просто по определению. Именно поэтому он — вне науки, в отличие от неселекционистских эволюционных концепций.
Кстати, механизм наследования приобретенных признаков не только пока не найден — не найдены даже отдельные его части, всё это остается чисто умозрительной конструкцией, отличающейся от построений неоламаркистов XIX века лишь терминологией, но не степенью фактической обоснованности. Единственное, что удалось показать, — это что метилирование нуклеотидов (влияющее на интенсивность работы прометилированного локуса — но не на содержание того, что с него считывается) может сохраняться в нескольких поколениях дочерних клеток. Но метилирование как адаптивное изменение показано для тех тканей, где данный ген работает, т.е. для соматических, и нет никаких данных о том, что по их образцу метилируются те же гены в половых клетках. Привет старику Вейсману — он примерно так себе это и представлял.
И чтобы уж два раза не вставать — насчет того, что астрология — это часть культуры. Человеческие жертвоприношения или ритуальный каннибализм — это тоже часть культуры, причем общечеловеческой — через это прошли все этносы. Кабы идея равноправия и абсолютной ценности всех культур восторжествовала на пару веков раньше, то ведь до сих пор бы...
Рабство, телесные наказания, пытки — всё это культурные институты.
Мой любимейший пример — целование чудотворных икон во время эпидемии чумы. Тоже ведь бесспорная часть культуры. Не говоря уж о том, с чем столкнулся Зильбер на карабахской эпидемии.
Александр Сергеев
(в ответ на утверждение, что надо не бороться с лженаукой, а пропагандировать науку):
— Лженаука (и антинаука) — это реальный опасный враг. Профилактика и здравомыслие — это, конечно, хорошо. Но если лженауке не оказывать действенного сопротивления, разрушение самого института науки вполне возможно. Он вовсе не такой прочный, как это кажется. Наука как метод в относительно современном понимании возникла четыре века назад. Наука как род сколько-нибудь распространенной профессиональной деятельности существует меньше полутора веков. Война, религия, торговля, искусство, государственная власть — эти институты куда более древние и устойчивые.
Но «говорить о вреде лженауки» действительно уже недостаточно. Это пройденный этап. Сейчас лженаука берет на вооружение самые передовые методы управления массами: вирусные и суггестивные технологии, рекламные судебные процессы, сращивание с бизнесом и с государственной властью, проникновение внутрь научных организаций и разъедание их изнутри. Наука как общественный институт обладает высокой ценностью ввиду заслуженного ею доверия. В мире, где деньги приравнены не к золоту, а к доверию, наука воспринимается как большая ценность. И ее будут всячески стараться украсть или захватить. Хотя бы как бренд.
И я уже давно говорил о необходимости создания для этого специального фонда.
Максим Борисов, закончил физфак МГУ и Литературный институт, научный редактор журнала «Наука в фокусе», выпускающий редактор ТрВ-Наука:
— Да, действительно, креационисты могут одерживать победы и во всяком случае добиться того, что очень большой процент людей не будет верить в науку. Поэтому в США и развертываются такие баталии за запрет в школах креационизма. И нам это предстоит. Научная теория может конкурировать только с иной научной теорией, она не может конкурировать с мифом или художественной литературой. Миф красочнее, а художественная книжка увлекательна. Именно поэтому Александр Сергеев и требует их развести по «разным ведомствам», с чем нельзя не согласиться. Точно так же никто из религиозных лидеров не согласится на то, чтобы детям предлагали на выбор читать Библию или сборник анекдотов. Из того, что они выберут анекдоты, вовсе не следует, что это второе «круче» и победило в равной борьбе.
Я вообще по жизни так думаю, что должно быть как можно меньше стремления что-то обязательно искоренять и сносить, и даже дежурное ворчание по поводу лженауки, «желтой прессы», равно как и «Дома-2», Собчак и Канделаки, порой утомляет. Но что-то делать и как-то «давить» надо, уменьшая процент нежелательного и умаляя его статус. То есть понятно, что всё равно будет существовать и желтая пресса, и телевидение, не говоря уж о «замусоренном Интернете», но пусть всё это будет исключительно маргинальным.
И будут жить и здравствовать энтузиасты, ищущие снежных людей и Несси и водящие поклонников «по местам боевой славы», где приземлялись НЛО. Причем часть из них — чудаки, милые люди. Часть чем-то даже необходима социуму, хотя и вызывает порой у людей действительно знающих бешеное негодование. Вряд ли можно отделить «исключительных бессребреников» от тех, кто на этом подрабатывает и кто так ловко пиарится, становясь известными медийными фигурами.
Можно только ратовать за то, чтобы вся эта муть не поддерживалась на госуровне, чтобы была разумная политика на гостелевидении, чтобы поддерживались действительно необходимые всякому обществу институты и не поддерживались явно левые.
Фото: Марии Говорун, sclj.ru, Научное кафе
Комментариев нет:
Отправить комментарий