Как нам живется? Часть первая: Украина.

 

Недавно опубликованные результаты социологического исследования "Украинский характер" по мнению его авторов дают представление о современных предпочтениях граждан Украины. Естественно, в рамках статистической погрешности. Провел исследование Центр социальных исследований "София", президентом которого является Андрей Ермолаев - человек, которого Юлия Тимошенко называет политтехнологом Виктора Януковича.

Вот уже двадцатый год в Украине идут дискуссии о национальной идее и национальной идентичности. Важным и положительным итогом этой дискуссии является признание несомненным факта становления молодой политической нации. Сложной, противоречивой, но, тем не менее, устойчивой и достаточно толерантной. Ученые, эксперты и политики в своих характеристиках и прогнозах сходятся в том, что качественным результатом этого становления должно быть формирование модернового, амбициозного и консолидированного общества-нации, идентифицирующего себя частью большой европейской цивилизации. При этом упускаются из виду либо недооцениваются социально-психологические особенности людей, которые здесь и сейчас формируют нацию будущего.

Нам представляется важным учитывать те традиционалистские черты характера, которые во многом обуславливают нынешний крайне противоречивый путь становления молодой нации. Образно говоря, нам бы хотелось быть молодыми, сильными, амбициозными, а в реальной жизни мы выглядим уставшими и разочарованными. Авторы статьи считают, что модернизация страны — это не только новые технологии в экономике, новая инфраструктура и новая роль Украины в мире. Но это еще и новая мотивация, способность чувствовать изменяющийся мир, умение проектировать, внедрять и утверждать новые ценности и традиции. Мы являемся современниками мира, в котором на смену шахматным доскам геополитики и геоэкономическому переделу приходит время геокультурного проектирования миров — национальных, макрорегиональных и т.д.

Несмотря на политические декларации и научно­экспертный романтизм, украинское общество представляет собой специфический микст традиционных и модерновых структур. Вишневый сад — один из устоявшихся символов украинской идентичности. Эта метафора была выбрана для обозначения традиционалистских стереотипов, установок и ценностных ориентаций, доминирующих в массовом сознании украинских граждан. В настоящей статье мы хотим поговорить о том, насколько социально­психологические особенности населения Украины адекватны тем вызовам, с которыми сегодня сталкивается наше общество.

Материалом для статьи послужили результаты исследования «Украинский характер», проведенного Центром социальных исследований «София» в марте 2011 г. (о его компонентах и методике см. в Примечаниях) [1], а также данные «Европейского социального исследования» 2009 г. (далее — ЕСИ­2009) [2].

Украинский характер и дух капитализма

Существует масса литературы, посвященной влиянию культуры на экономику, и большинство авторов обращается к работе Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма». М.Вебер полагал, что важнейший вклад в формирование западной цивилизации и капиталистического способа хозяйствования внесла Реформация. При этом, ее ключевым идеологическим компонентом Вебер считал протестантское учение о призвании. Трудовая этика протестантизма может служить эталоном самоотверженного отношения к своему делу, безусловной ориентированности на качество, профессионализм, карьеру, когда доход является не самоцелью, а индикатором усердия.

А какое место занимает профессиональная деятельность в иерархии жизненных ценностей наших соотечественников? В рамках исследования «Украинский характер» респондентам предложили указать, что свидетельствует о жизненном успехе человека. (Респонденты могли выбрать несколько вариантов ответа из предложенного перечня или дать свой вариант). Более трети опрошенных указали в качестве символов жизненного успеха следующее:

• материальное благополучие (указали 73,8% респондентов);

• наличие семьи, детей (60,0%);

• хорошие отношения и взаимопонимание в семье (47,0%);

• хорошая физическая форма, крепкое здоровье (46,6%);

• любовь, наличие любимого человека (37,8%);

• хорошие друзья (35,0%).

Таким образом, в иерархии атрибутов жизненного успеха приоритетными оказались символы благополучия, непосредственно связанные с приватной жизнью. Символы успеха, связанные с профессиональной деятельностью, указали менее трети опрошенных:

•.личная самореализация, занятие любимым делом (указали 29,9% респондентов);

• престижная работа, профессия (29,4%);

• карьерный рост, руководящая должность (23,5%);

• собственное дело, личный бизнес (15,5%);

• хорошее образование (15,2%).

Следует отметить несоответствие высокого значения, которое респонденты придают материальному благополучию (высшая позиция в рейтинге), и сравнительно невысокие рейтинговые показатели атрибутов, призванных обеспечивать благосостояние — «престижная работа», «карьерный рост», «собственное дело, бизнес», «хорошее образование».

На профессиональном поприще украинские граждане не слишком амбициозны, у них нет особого желания «гореть» на работе. В рамках опроса респондентам предложили выбрать из перечня несколько (но не более пяти) критериев, соответствующих их запросам. Чаще всего указывались следующие требования: «хорошо оплачиваемая» (указали 74,9% опрошенных) и «с хорошими условиями труда» (45,6%). Третье место в рейтинге заняло требование — «работа в хорошем коллективе» (38,1%). Данное требование было популярным в советскую эпоху, и, как видим, не утратило своей актуальности. Таким образом, после требований, касающихся оплаты и условий труда, следующим по важности следует запрос на наличие комфортного микроклимата (микросреды) по месту работы.

На этом фоне очень контрастно выглядят позиции в рейтинге тех требований, которые касаются содержания, интенсивности, перспективности трудовой деятельности. Данные критерии по числу упоминаний следует отнести к требованиям «третьей очереди». Среди респондентов хотели бы иметь работу…

• интересную, творческую — 20,7%;

• престижную — 20,5%;

• позволяющую работать по гибкому графику — 20,2%;

• не слишком утомительную — 17,7%;

• дающую возможность профессионально расти, совершенствоваться — 17,7%;

• приносящую пользу окружающим, обществу — 15,0%;

• оставляющую много свободного времени — 12,6%.

Обращает на себя внимание, что одинаковую позицию в рейтинге занимают такие критерии, как «не слишком утомительная» и «дающая возможность профессионально расти». (Иными словами, важность критериев — однопорядковая). Символично и то, что последнее место в иерархии запросов к работе заняло такое требование, как «дающая возможность сделать быструю карьеру» (указали 5,1% опрошенных).

Умеренность («поміркованість») и профессиональная неамбициозность украинского характера проявляется, в частности, в том, что большинство (57,2%) опрошенных полагают: «в жизни лучше не рисковать, а постепенно, планомерно идти к намеченной цели». Только треть (35,7%) респондентов разделяют точку зрения, что «для достижения успеха надо рисковать, только так можно добиться желаемого». Такие черты менталитета вряд ли можно считать адекватными рыночным реалиям.

В ходе экспертного опроса Вадим Васютинский отметил: «Что касается создания новых проектов, делового и организаторского новаторства, творчества, креатива, поиска новых путей решения проблемы, то здесь украинцы очень пассивны. Они легче и даже с определенным удовлетворением воспринимают, когда на руководящую роль приходят другие люди. В массовом сознании сложилась вера, что россияне или европейцы будут лучше руководить нами, чем наши собственные менеджеры. Это, я думаю, одна из центральных проблем украинской ментальности... Мы предпочитаем быть пассивными, чтобы нами управляли, чтобы за нас решали проблемы. Мы легко становимся пассивными и зависимыми, но с большим трудом отваживаемся на какие-то достижения».

Украинский характер и дух солидарности

Веберовский дух капитализма относится не только к так называемой трудовой этике в узком смысле (способность к упорному труду, бережливость, рационализм, готовность идти на предпринимательский риск). Существует целый ряд других добродетелей, таких, как честность, надежность, взаимная поддержка и чувство долга по отношению к окружающим, которые социальны по своей природе. Если «Протестантская этика» фокусирует внимание на индивидуальных добродетелях, то социальные добродетели Вебер рассматривает в другом, менее известном эссе «Протестантские секты и дух капитализма». В этой работе он доказывает, что другим важным последствием протестантизма были способность объединяться в социальные корпорации (на основе религиозной принадлежности) и готовность к солидарным действиям. Американская политическая демократия и американское гражданское общество выросли на культурном пласте самоуправления и самодеятельности десятков тысяч протестантских общин. И сегодня социальный капитал — готовность людей доверять друг другу, готовность к солидарным действиям — является важнейшим условием существования гражданского общества, эффективного развития социума в целом.

Эксперты, опрошенные в рамках исследования «Украинский характер», отмечают, что для наших соотечественников характерно недоверчивое отношение к окружающим, общественным и государственным институтам.

• «Универсальной психологической чертой является недоверие. Украинец ничему не доверяет — даже собственному восприятию… Значительный уровень доверия существует в малых группах — в семье, среди родственников, друзей… А групповая солидарность имеет место в профессиональных группах, которые связаны либо с коррупцией, либо с престижем» (Виктор Небоженко).

• «Нашей особенной чертой является недоверие граждан друг к другу, недоверие к власти. Более характерны социальные связи локального порядка — друзья, родственники, кланы...» (Елена Донченко).

• «Групповая солидарность присуща нам в очень незначительной степени. Так как украинскому населению на протяжении продолжительного времени приходилось выживать, а индивидуально это делать было легче, чем группой» (Игорь Лосев).

• «Украина по показателю взаимного доверия — одна из последних в Европе. У нас существует сильное превентивное недоверие, что отличает украинцев даже от ближайших соседей — россиян и белорусов. Но оно иногда выполняет и полезную роль. С одной стороны, недоверие к согражданам препятствует формированию групповой солидарности. С другой стороны, превентивное недоверие к власти не позволяет ей стать бесконтрольными вершителями человеческих судеб» (Евгений Головаха).

Результаты опроса населения подтверждают точку зрения экспертов. Менее половины (43,6%) опрошенных в той или иной степени разделяют мнение, что большинству людей можно доверять. Примерно столько же (42,8%) респондентов «однозначно согласны» или «скорее согласны» с высказыванием, что «большинство людей постарается использовать Вас в своих целях или обмануть, если представится такой случай». В целом можно утверждать, что украинцы колеблются между доверием и недоверием к окружающим и такая неопределенность уже сама по себе является неблагоприятным общественным фактором.

Результаты исследования «Украинский характер» вполне согласуются с данными «Европейского социального исследования». Согласно данным ЕСИ-2009, по уровню доверия окружающим людям («большинству людей в целом») среди жителей европейских стран украинские граждане занимают одно из последних мест. Украинский показатель (4,11 балла по 10-балльной шкале) следует интерпретировать как колебание между доверием и недоверием (с уклоном к недоверию). По данному показателю Украина опережает только Турцию, Румынию, Россию, Португалию, Болгарию и Грецию. Больше всего доверяют окружающим жители скандинавских стран. В Дании аналогичный показатель составляет 6,92 балла, в Норвегии — 6,62 балла, в Финляндии — 6,45 балла, в Швеции — 6,35 балла [2, 94].

Исследования также показывают, что в Украине практика общественной работы и солидарной активности (участие в гражданских инициативах, благотворительности, шефство, волонтерская деятельность и т.п.) крайне ограничена. В рамках исследования ЕСИ-2009 респондентам был задан вопрос «Приходилось ли Вам в последние 12 месяцев работать в других организациях или объединениях, кроме политических партий или движений?». Среди украинских респондентов только 2,9% ответили утвердительно. По данному показателю в рейтинге европейских стран Украина заняла одно из последних мест, лишь незначительно опережая Турцию, Словению и Болгарию. Для сравнения: в Финляндии показатель участия в работе общественных организаций и объединений составляет 34,1%, Норвегии — 27,9%, в Швеции — 26,9%. Словом, лидерами являются страны, где доминирующей религией является лютеранство (классический протестантизм). Данный показатель превышает 20% также в Германии, Нидерландах, Дании, Бельгии [2, 22].

Именно в скандинавских странах самый высокий в Европе показатель членства в профсоюзах. По данным ЕСИ-2009, в профсоюзах состояли: в Дании — 61,1% респондентов, в Финляндии — 50,0%, Швеции — 49,1%, Норвегии — 44,4%. В Украине аналогичный показатель составил 17,8%, и это при том, что многие украинцы состоят в профсоюзе по привычке еще со времен СССР [2, 50].

Размышляя о проблеме украинской солидарности, Евгений Головаха в ходе экспертного опроса сказал следующее: «Опыт изучения социально-психологических особенностей свидетельствует о том, что общей чертой населения Украины (с учетом региональных различий) является изоляционизм… Изоляционизм — как общий принцип отношения к чужим, тем, кто не входит в ближайшее социальное окружение. Причем за последние двадцать лет этот фактор (признак) стал более выраженным во всех регионах… Это обстоятельство является существенным препятствием для установления связей внутри общества, формирования групповой солидарности и нашей дальнейшей интеграции, когда речь заходит о международном сотрудничестве».

Таким образом, важнейшей социально-психологической особенностью наших граждан является склонность к изоляционизму. Речь идет об ограниченности сферы жизненных интересов рамками приватной жизни и ближайшего социального окружения (семья, близкие родственники, друзья, соседи, кумовья и т.п.), слабой ориентации на достижения в рамках профессиональной деятельности. Для украинцев характерно обособление и дистанцирование от внешнего социального окружения — общества в целом (макросоциума). Ключевым проявлением изоляционизма является недоверие к своим согражданам (если они не входят в ближайшее окружение), низкая готовность к солидарным действиям, иными словами — ограниченность социального капитала.

Авторы статьи считают, что есть основание говорить об украинском феномене «догражданского индивидуализма». Наши соотечественники могут активно отстаивать свой личный интерес, а порою идти на радикальные меры. Казалось бы, бурная двадцатилетняя история, богатая на протестные акции, забастовки и майданы, должна была свидетельствовать о высокой гражданской зрелости украинцев. Если бы не одно «но». Как правило, все проявления социальной активности прекращались, когда решалась конкретная личная проблема либо граждане получали сигнал, что с завтрашнего дня проблема может быть решена. Даже «оранжевая революция» не стала этапом развития новых форм самоорганизации: «великое стояние» на Майдане закончилось новыми великими утопиями.

Патриотизм по-украински

Как уже упоминалось выше, одним из проявлений изоляционизма является недоверие к общественным и государственным институтам. Поэтому патриотические чувства украинцев носят амбивалентный характер. В ходе экспертного опроса Елена Донченко отметила: «Для украинцев характерен „кардиопатриотизм“, т.е. сердечный, эмоциональный, но не рациональный патриотизм. Украинский патриотизм — это когда люди собираются в близком кругу, едят галушки, борщ, поют украинские песни, любят свою природу, свою землю с вишневым садом... Словом, любят Украину, которая живет у них в чувствах. А когда они переходят на другой уровень — на политический, на уровень отношений с государством, патриотизм заканчивается. Возникает желание увезти детей в другую страну, уехать самим — туда, где нас никто не ждет, но где есть хоть какой-то порядок».

Как показывает опрос, среди украинских граждан доминирует сдержанное, в меру критическое отношение к своей стране — без излишнего пафоса и фанатизма. Большинство (55,4%) опрошенных считают Украину «обычной страной, не лучше и не хуже чем другие». Гордятся Украиной и считают ее лучшей в мире страной только 17,8% респондентов. Практически столько же (18,1%) сожалеют о том, что им приходится жить в этой стране.

Общественное мнение вполне адекватно оценивает тот уровень экономического развития, который Украина занимает среди других стран мира. Большинство (56,3%) опрошенных считают, что по своему уровню развития Украина находится среди «отстающих» стран, что соответствует международным рейтингам. Каждый пятый (19,3%) респондент полагает, что Украина входит в число наиболее отсталых стран мира. Практически столько же (20,4%) опрошенных причисляют Украину к странам-«середнякам».

Украинские граждане в большинстве своем пессимистично оценивают перспективы своей страны в плане достижения передовых позиций в рейтинге экономического развития. Две трети (69,9%) опрошенных считают, что Украина «скорее всего не сможет» через десять лет войти в двадцатку экономически наиболее развитых стран мира. Верят («скорее всего, сможет») в подобную перспективу — 17,2% респондентов. Некоторые (1,8%) даже полагают, что «Украина уже сейчас входит в двадцатку экономически наиболее развитых стран».

Достаточно ярким индикатором реального отношения к своей стране является готовность уехать на постоянное место жительства за рубеж. Треть (34,1%) опрошенных указали, что если бы позволяли обстоятельства, они переехали бы в другую страну на постоянное место жительства. Только около половины (55,1%) респондентов однозначно сказали — «нет, не переезжал бы». Еще 10,8% опрошенных затруднились ответить на вопрос, что тоже довольно красноречиво.

Анализ показывает: чем моложе респондент, тем чаще он изъявляет желание выехать из страны. Среди молодежи в возрасте 18–29 лет показатель готовности к эмиграции составляет 50,4%, а в возрастной группе 30–39 лет — 42,4%. Таким образом, среди возрастной когорты, от которой зависит будущее Украины, каждый второй допускает для себя возможность эмиграции.

Среди экспертов заочную дискуссию вызвала проблема солидарности украинских граждан со своим государством, о факторах, которые препятствуют этому.

• «Последние пять-семь лет в массовом сознании происходит кризис представлений о государстве. Украинец просто не понимает, зачем оно... Причем этого не понимает и национально сознательный украинец, и тот, который демонстрирует пророссийские настроения. Они оба не понимают ценности и предназначения своего государства. Ситуация, когда я решаю свои дела в частном порядке, давая взятку или договариваясь со знакомыми в обход формальных институтов, государственных структур, порождает недоверие к государству, уничтожает основания для солидарности с государством» (Богдан Мотузенко).

• «Действительно, освоение своего государства — это новый и очень важный вызов для украинского социума и для отдельного украинца. И пока с этим есть проблемы. Хотя имеет место символический, декларативный патриотизм, многие не воспринимают государство как свое, остается отношение к государству как к внешней чужой силе, определенная дистанцированность. В условиях раскола общества государственная власть нередко воспринимается как трофей внутренних захватчиков. Сами элиты нередко демонстрируют отношение к государству, к власти как к трофею» (Владимир Фесенко).

• «Превентивное недоверие к власти удерживает Украину в рамках относительной демократии. С другой стороны, при тотальном недоверии к общественным институтам (включая государство) очень трудно ожидать, что они станут эффективными» (Евгений Головаха).

Конформизм и патернализм

Как показывает опыт социальной эволюции, чтобы в обществе проросли и укрепились ростки нового, необходимо, чтобы население продемонстрировало категорическое неприятие старых, отживших отношений и структур. Необходима активная гражданская позиция, социальная база поддержки преобразований, иначе никакой мудрый план реформ не будет реализован. Права и свободы обретут смысл лишь тогда, когда граждане будут ими активно пользоваться и отстаивать их.

В то же время практически все опрошенные эксперты признали, что для массового сознания украинских граждан как раз больше характерны конформизм и терпимость к нарушению прав. В этом отношении особенно пагубными оказались последствия советской авторитарной системы.

• «У наших людей сильно выражена конформность. Она во многом является следствием советской системы формирования личности, загнанной в условия абсолютной беззащитности перед вышестоящими. Отсутствие возможности защитить свои права в этой жесткой системе и привело к усилению конформизма» (Евгений Головаха).

• «Для наших граждан характерна довольно слабая вера в собственные силы, в свою способность на что-то повлиять, пассивность и ожидание каких-то благ со стороны власти… Характерно отсутствие стойких убеждений,.. склонность к приспособленчеству, непринципиальность. И неумение последовательно и настойчиво защищать собственные права» (Игорь Лосев).

• «Я считаю конформизм одной из наиболее характерных черт украинского менталитета. Украинец склонен к соглашательству, он может терпеть нарушения собственных прав, потому что эта практика общепринята. Именно поэтому он сам будет «с удовольствием» нарушать права других, потому что считает, что так принято. Это исторически выработанная привычка к соглашательству с тем, кто приходит ко мне извне и кто меня сильнее. А поскольку я не доверяю окружающим (другим гражданам), я не могу объединиться, чтобы того, кто сильнее, поправить во всех смыслах — свергнуть или настоять на своем» (Богдан Мотузенко).

В рамках исследования «Украинский характер» изучалась реакция респондентов в ситуации реального нарушения их прав. Выяснялось, какой тип реакции преобладает — конформистский или нонконформистский. Как показал опрос, половина (51,2%) опрошенных за последний год сталкивались с теми или иными нарушениями их законных прав. Среди этой категории респондентов только треть (30,2%) «во всех случаях» или «в большинстве случаев» пыталась отстаивать свои права. Примерно половина (44,9%) респондентов, чьи права нарушались, пытались их отстаивать в «некоторых» или «единичных» случаях. Четверть (23,2%) респондентов свои нарушенные права не отстаивали совсем.

Конформистские настроения прослеживаются и в ответах на вопрос, который моделировал гипотетическое нарушение прав. Респондентам было предложено выбрать стратегию поведения в случае, если какой-то человек вовремя не вернул им долг или организация, учреждение задержало выплату зарплаты, пособия. Выяснилось, что только треть (34,8%) опрошенных намерены в этой ситуации требовать выплатить долг, задолженность. Примерно столько же (33,3%) будут просить выплатить долг. Значительное число (25,2%) респондентов просто будут ждать, когда им выплатят долг, задолженность.

Эксперты неоднократно отмечали, что конформизм является адаптивным механизмом в условиях невозможности реализовать свои потребности и интересы.

• «Конформизм присущ украинцам, но это одно из проявлений адаптивности. Это может быть конформизм и политический, и социальный, и мировоззренческий» (Владимир Фесенко).

• «Конформизм — это способ самовыживания нации, общества и отдельной личности. Исторически сложившийся способ. Конформизм у украинца ассоциируется с терпением и саботажем. Он выслушивает наставления руководства, законодателей, но не выполняет» (Виктор Небоженко).

Конформизм тесно связан с патерналистскими настроениями. Как показал опрос, в массовом сознании населения Украины среди общественно значимых ценностей приоритетное место занимают такие понятия, как «стабильность», «справедливость», «порядок» и «материальный достаток». Именно эти ценности указали более половины опрошенных в качестве тех, которые, прежде всего, вызывают положительные чувства.

Базовые либеральные ценности — «права человека», «свобода», «труд» и «успех» оказались во «второй очереди» рейтинга. Эти понятия вызывают безусловную положительную реакцию примерно у четверти респондентов. Ключевая ценность либерализма — «демократия» вызывает симпатию только у 11,3% опрошенных. Ценности, составляющие основу западного консерватизма — «церковь и религия» (указали 11,7% респондентов), «патриотизм» (11,4%), «нация» (6,1%), «государство» (5,8%), вошли в «третью очередь» рейтинга. В иерархии общественно значимых ценностей в числе аутсайдеров оказались «самоуправление» (5,4%) и «предпринимательство» (4,8%), которые в развитых странах формируют основу общественного устройства.

О том, что среди населения Украины сильны патерналистские настроения, свидетельствуют и другие данные. Более половины (57,1%) опрошенных полагают, что государство должно поддерживать социальную справедливость в обществе, обеспечивая материальное благополучие граждан и не допуская больших разрывов в доходах. Менее половины (39,3%) респондентов считают, что социальная справедливость должна обеспечиваться государством путем создания равных условий для деятельности граждан, гарантируя при этом соблюдение законов.

Евгений Головаха и Андрей Горбачик, которые проанализировали результаты «Европейского социального исследования», пришли к выводу, что украинские граждане больше, чем граждане других европейских стран, демонстрируют приверженность таким ценностям, как «безопасность», «конформность», «обогащение», «власть», «традиция», и меньше — таким ценностям, как «открытость для перемен», «самостоятельность», «доброжелательность». «Людям с таким ценностным симптомокомплексом присущи потребность в государственной защите, консерватизм и безынициативность в сочетании с жаждой власти и обогащения. Такие черты определяют преимущественно традиционалистское сознание, которое не характерно для современного цивилизованного европейского человека» [2, 114–115].

Следует учитывать, что патернализм по-украински специфичен. В советском обществе — обществе «огосударствленного» человека — патернализм проявлялся как полная зависимость человека от государства: его место работы, его трудовая, идейная мотивация и даже его быт были связаны и организовывались государством. В современном украинском обществе патернализм проявляется как зависимость от государства в тех случаях, когда гражданин не в состоянии решить проблему сам. Всего, что наш соотечественник способен добиться, в том числе путем коррупционной покупки услуги у государства, он добивается самостоятельно. Кстати, административная машина охотно пользуется этой специфической особенностью своих сограждан, привыкших к отсутствию понимания и содействия со стороны бюрократии. Но в тех случаях, когда проблему невозможно решить своими силами (чаще всего, это вопросы материального обеспечения), украинские граждане полагаются на помощь государства, считая, что оно обязано заботиться о населении. Этим пользуются наши политики, которые в своих программных заявлениях говорят о либеральных ценностях и либеральных реформах, а в своих предвыборных выступлениях предстают скорее как социалисты-патерналисты. И круг замыкается…

В предчувствии, когда «Лопахин хватит топором по вишневому саду»…

Заимствование Украиной западных моделей общественного устройства подорвало существовавший ранее уклад жизни, однако не сделало его до конца рационально-капиталистическим, по-настоящему западным. Отдельные социальные институты, которые сегодня предстают как вестернизированные, в действительности продолжают функционировать как традиционные. Возник эффект «квази»: квазирынок, квазидемократия, квазипарламент, квазипартии, квазиобщественные организации. Почему так?

Причин много, одна из них — отсутствие последовательной гражданской позиции самих украинцев. На Западе генезис капитализма и демократии представлял собой длительное и драматическое противостояние с феодальными и неофеодальными устоями. Победу обеспечили моральный ригоризм и бескомпромиссность носителей нового мышления. Однако подобные качества нехарактерны для украинского населения. Мы скорее склонны приспосабливаться к существующим порядкам, нежели открыто им противостоять. Для украинца психологически проще обойти проблему, притерпеться к ней, найти какие-то лазейки, как-то устроиться, чем совместно бороться за общие интересы, за утверждение приемлемой модели отношений. В результате те формы адаптации, которые сегодня практикуют население и хозяйственные субъекты, породили масштабную «теневую экономику».

Взаимное недоверие граждан стало одной из причин того, что украинское общество до сих пор остается неструктурированным, размытым — и на общенациональном, и на локальном уровне. Групповые интересы не находят своего оформления, остаются невостребованными механизмы публичной политики. Теневая экономика и повсеместное игнорирование законов подрывают смысл публичной политической борьбы как легального лоббирования групповых (классовых, корпоративных) интересов путем внесения изменений в законодательство. Нынешняя политическая практика скорее представляет собой смесь политических сговоров и коррупции, тогда как публичная политика — профанируется.

И все-таки формирование действенного гражданского общества в Украине вполне реально. Но это не будет результатом внезапного эмоционального порыва народных масс. Скорее наоборот, это будет вынужденный болезненный шаг в ситуации, когда приходит четкое осознание, что «иначе уже никак нельзя». Нашим соотечественникам предстоит перешагнуть через себя, через привычное, глубоко укорененное убеждение, что «якось воно буде і без мене». «Вишневому саду» украинского традиционализма придется погибнуть, чтобы дать возможность сформироваться структурам нового рационального корпоративно-прагматического сознания.

Острый экономический кризис поставил перед Украиной вопрос о проведении системных реформ и безотлагательной легализации хозяйственной деятельности. Если подобные реформы будут последовательными, то сегмент теневой экономики будет неуклонно сокращаться под натиском монополий. Таким образом будет сокращаться пространство для индивидуально-конформистских моделей адаптации населения. Украинцы вынуждены будут искать иные формы защиты своих интересов, в том числе использовать правовые инструменты отстаивания групповых интересов. Они вынуждены будут отойти от привычных стереотипов сознания и начать мыслить по-новому.

В такой перспективе произойдет структурирование общества, кристаллизация социальных групп с отчетливыми экономическими интересами. Людям станет понятно, кто и на что может рассчитывать и за что следует бороться. Активизируется социальный заказ на партии как на публичных выразителей и лоббистов корпоративных интересов, интересов отдельных социальных групп. НГО перестанут воспринимать как тусовку «грантоедов», а гражданское общество обретет шанс превратиться во влиятельный социальный институт.

Сегодня мы видим, что украинцы устали от иллюзорной жизни в медиаполитике и политических утопиях, и они готовы меняться. Но очевидно, что это вопрос не пропаганды и правильных мессиджей, а реальных и очевидных успехов страны — в экономике, образовании, медицине, науке. Достижения, которые не стыдно предъявить миру, сделают больше, чем десятки часов говорильни на телевидении. Убедительным будет наш соотечественник, с гордостью рассказывающий о продукции своей страны, об открытиях наших ученых, качестве и перспективе своей работы. Ведь нынешний традиционализм и «догражданский индивидуализм» — не от хорошей жизни. Это реакция людей, которые еще недавно считали себя «обществом учителей, инженеров и агрономов», оказавшихся в ситуации социального упадка, это природный инстинкт самосохранения в условиях обостряющейся деградации.

Авторы статьи убеждены, что идея модернизации Украины — рациональна и крайне актуальна, и было бы недопустимо низводить ее до уровня популистской утопии. Желание и готовность власти обеспечить реальные результаты и успехи смогут изменить общественные настроения, способствовать переоценке ценностей. Быть сильными, зрелыми, показывать пример, а не обезьянничать, гордиться не только природными ресурсами, но и своей нацией, государством и своей национальной культурой — это то, что может принять и во что может поверить каждый. Но, повторимся, нужны материальные доказательства нашей способности быть такими.

А. Ермолаев, директор Национального института стратегических исследований, А. Левцун, руководитель социологических программ Центра социальных исследований «София» 

Примечания

1. Исследование «Украинский характер» включало в себя две компоненты — опрос населения Украины и опрос экспертов.

Опрос населения проводился ЦСИ «София» с 22 по 30 марта 2011 г. во всех областях, АР Крым, городах Киеве и Севастополе. Всего было опрошено 2022 респондента в возрасте от 18 лет и старше. Выборка репрезентирует взрослое население Украины по основным социально-демографическим признакам (пол, возраст, тип населенного пункта и регион проживания). Метод проведения опроса — интервью «лицом к лицу» по месту проживания респондента (на дому). Статистическая погрешность не превышает 2,2%.

Опрос экспертов проводился ЦСИ «София» с 25 марта по 12 апреля 2011 г. Всего было опрошено 13 экспертов — психологов, социологов, философов, историков, политологов, которые хорошо осведомлены о социально-психологических особенностях населения Украины. Метод экспертного опроса — неформализованное интервью (использование открытых вопросов).

2. Головаха Є., Горбачик А. Тенденції соціальних змін в Україні та Європі: за результатами «Європейського соціального дослідження» 2005–2009. — К.: Інститут соціології НАН України, 2010. 

1. Исследование «Украинский характер» включало в себя две компоненты — опрос населения Украины и опрос экспертов.

Опрос населения проводился ЦСИ «София» с 22 по 30 марта 2011 г. во всех областях, АР Крым, городах Киеве и Севастополе. Всего было опрошено 2022 респондента в возрасте от 18 лет и старше. Выборка репрезентирует взрослое население Украины по основным социально-демографическим признакам (пол, возраст, тип населенного пункта и регион проживания). Метод проведения опроса — интервью «лицом к лицу» по месту проживания респондента (на дому). Статистическая погрешность не превышает 2,2%.

Опрос экспертов проводился ЦСИ «София» с 25 марта по 12 апреля 2011 г. Всего было опрошено 13 экспертов — психологов, социологов, философов, историков, политологов, которые хорошо осведомлены о социально-психологических особенностях населения Украины. Метод экспертного опроса — неформализованное интервью (использование открытых вопросов).

2. Головаха Є., Горбачик А. Тенденції соціальних змін в Україні та Європі: за результатами «Європейського соціального дослідження» 2005–2009. — К.: Інститут соціології НАН України, 2010. 

 http://zn.ua/articles/82561

Фото: pravda.com.ua