Иногда создается впечатление, что современному человеку язык дан для того, чтобы НЕ говорить правду. А говорить хочется. Так иногда становятся журналистами. Интервью с Александром Невзоровым.
Моя встреча с Александром Невзоровым произошла случайно, но и закономерно. Случайно – потому что шла я себе на анатомическую выставку «Тело человека: мертвые учат живых», не зная, что Невзоров ее куратор. А закономерно – потому что, встретив Невзорова, решила тут же с ним поговорить - все-таки с живым приятнее иметь дело, чем с трупами.
Вот у вас на выставке представлены легкие курильщика и легкие некурящего человека. А вы сами трубку курите. Не страшно?
- У человека, живущего в любом промышленном районе, легкие будут примерно такими же, как у курильщика. И сколько я видел легких, не видел отличия между органами курильщика и некурящего. Честно говоря, не очень понимаю физиологический процесс проникновения угля в легкие…
- И у Гайворонского (проф. Иван Гайворонский – научный руководитель проекта) не спрашивали об этом? - А я не буду говорить вам правду. - Вы же известный правдолюбец. - Никакой я не правдолюбец. Что я, сумасшедший, что ли? В некоторых случаях никогда правду не скажу. Вообще, ложь – признак развитого интеллекта. Потому что это умение обращаться с абстракциями второго, третьего порядка сложности, когда все целиком является либо перекомбинированной реальностью, либо реальностью полностью вымышленной. И различные нейропсихологические тесты предполагают в том числе и тест на способность ко лжи. Чем выше способность ко лжи, тем полноценнее человек.
- Что ж вы тогда не прощаете лжи священникам? А политикам прощаете. - Про политиков мы знаем, что они обманщики. Все мы достаточно скверны – позавчерашние обезьяны, вчерашние питекантропы. Об этом следует помнить, и ждать от нас чего-то особенно хорошего не следует. Но и попы, как выясняется, точно такие же. Но декларируют-то они себя как других, которые следуют обетам, послушанию, нестяжанию, целомудрию, и получают деньги за то, что они - другие. И не только в момент несложного представления под названием «литургия», а вообще. Я никогда не забуду минет у алтаря, который увидел в молодости. На меня это произвело не то чтобы сильное, но интересное впечатление. Вот этот обман противен. Но мне не было бы дела до них. Но мне совершенно не хочется содержать эту кодлу. Почему один платит налоги, а другой – нет, но при этом точно так же пользуется дорогами, здравоохранением и прочим? Почему есть некая профессия, которая избавляет ее представителей от уплаты налогов? Причем это не Герои России, а совсем даже наоборот. Меня это абсолютно не устраивает. И, конечно, категорически не устраивает, что они лезут со своей верой в нашу жизнь. Потому что даже это самое православие – за скобками, плохое оно или хорошее, я не оцениваю мифы, - но оно не может быть национальной идеей. Потому что кого оно с кем примиряет? Атеистов с верующими? Нет, напротив, вызывает весьма ожесточенные конфликты, пока только идеологические, а потом вполне вероятны и другие тоже. Православие могло объединять народ лишь при условии тотальной безграмотности. Сейчас наиболее свободомыслящая часть общества просит наших гостей из XII века убрать ноги со стола, которые они уже туда положили. Дело только в этом. Как только уберут ноги и займут положенное им по Конституции место, любые претензии тут же отпадут.
- Вы же сами в свое время хотели податься в монахи. И любили русские церковные песнопения и иконопись. - Пение, да, своеобразное. Что касается иконописи – любить там совершенно нечего. Что такое русская икона – канонические строгие сюжеты, оформленные в лицевом подлике: щелочка так, складочка на одежде так. И когда все вздыхают: «ах, Рублев», возникает вопрос «а что Рублев?». У него было разве что побольше дизайнерского вкуса, и он неплохо раскрашивал.
- Но вы же сами говорили… -…мало ли что я говорил когда-то. Тем более когда я был под очарованием православия. Во-первых, это было в самой ранней молодости. Во-вторых, во многом родилось во мне протестно. Но потом я познакомился с реальностью и понял, что мне с попами не по пути. Вот вы задумывались когда-нибудь, почему так странно повело себя наше духовенство во время татаро-монгольского нашествия.
- А как оно себя повело? - Какая реакция была на попытки со стороны Европы помочь нам? А ведь свистнуть, собрать народ в крестовый поход на помощь другим христианам было легче легкого. Вы же понимаете, какое количество бастардов, наемников бродило по Европе. Прими мы эту помощь, мы в десять лет выкинули монголов. Но ведь нет – Александр Невский для того, чтобы спокойно ездить в Орду и целовать сапоги хану, убивал европейских рыцарей. Почему? По одной причине: европейские рыцари, которые несли католическую, просвещенную культуру были конкурентами попам. В отличие от монголов с их далеким богом Этугеном. Поэтому попы делали все, чтобы иго продолжалось как можно дольше. Их можно понять, каждый защищает свой бизнес как может. И они прекрасно понимали, что любое свободомыслие, пришествие любых европейских ценностей лишит их монополии на торговлю свечками и другими атрибутами.
- А вот митрополит Илларион говорит, что «императив Церкви: помогать людям в поиске смысла жизни». Это ж правильно – надо помогать искать! - Да не могут они никому помочь в поисках смысла жизни. Потому что их поиск смысла жизни – это охота на привязанного кабана.
- Какого кабана?
- У попов результат предопределен. Тот самый смысл жизни, о котором вы говорите, - он уже готов, привязан, как кабан. Как бы долго вы его ни искали, вы упретесь в некую сверхъестественную, необъяснимую силу. И вам объяснят, что такое предназначение Бога, Вселенной, человека и т.д., и т.п.
- А, по-вашему, в чем смысл?
- А нет никакого смысла. Эволюция – бесстрастная штука. С этим надо просто смириться. И набраться отваги себе это сказать.
- То есть нам останется лишь размножаться, жрать, спать. А как же метафизика?
- А я никогда не видел никакой метафизики в человеческом теле. И честно говоря, не очень понимаю функцию, роль и предназначение души. Полагаю, что это просто забавный миф. Все, что происходит между людьми, – это все внутривидовые игры, которые, надо признать, бывают очаровательны. Все это игры – в веру, в науку, в национальность, в особые пути, в литературу. В совесть, которая есть не более чем культурологический миф. Важно понимать реальный масштаб этих игр. И что как только нас, как вида, не станет, Земля вдохнет с колоссальным облегчением.
- Лишая человека метафизики, вы делаете его просто животным.
- Чарлз Дарвин, сэр Альфред Уоллес, Томас Генри Хаксли и все остальные эволюционисты достаточно тактично объяснили человечеству, что оно есть всего лишь развившееся животное, причем недавно развившееся. Имея такую биографию, такую родословную, как мы, говорить о какой-то совести?
- Если мораль - только миф, тогда можно оправдать любого Чикатило.
- Нет, его нельзя оправдать по одной простой причине. Он причинил реальный физический вред другим существам, а мы договорились между собой так себя не вести. Ведь, что бы мы про себя ни говорили, мы прекрасно знаем, что человек - очень опасное, очень конфликтное, предельно жестокое существо. Ни один вид животных не совершает внутривидовых убийств в таком количестве, в каком совершает человек, и уж тем более мучительств, изуверств, которыми прославился человек. Так что, зная про себя, что мы очень хреновый вид, мы договорились о некоей норме поведения. Чикатило нарушил конвенцию, поэтому он подлежит уничтожению. Все очень просто.
-Так значит, 10 заповедей – стоящая вещь!
- Это лишь примитивные сентенции, которые совершенно не коррелируются с современной жизнью.
- Московская патриархия опубликовала недавно свод «Вечные ценности –основы российской идентичности». Там восемь ценностей: «справедливость, свобода, солидарность, соборность, самоограничение, патриотизм и ценность блага человека». Вам современные заповеди больше нравятся?
- Эти поповские бредни вообще читать не надо - сплошная болтовня. А если уж говорить о так называемых заповедях, то давайте обратим внимание вот на что. Первые три заповеди являются чисто рекламными носителями: не дай бог признать другого бога, не дай бог не принести жертву какому-нибудь другому богу, не дай бог произнести имя бога. А потом начинаются примитивные сентенции, типа не убий, не укради и т.д. Когда говорится «не убий», возникает естественный вопрос: а кого «не убий» и при каких обстоятельствах? Скажите это снайперу, который поймал в прицел лоб террориста. Скажите «не укради» разведчику, который вскрыл абверовский сейф и положил руку на документы с разработкой ядерного оружия. Либо тетке, у которой дети голодают и которая стырила батон в булочной. Когда говорится «не прелюбодействуй», возникает вопрос: а, собственно, почему? Понятно, почему нельзя было прелюбодействовать в тесном маленьком еврейском коллективе. Но совершенно непонятно, какое это имеет отношение к современной жизни, которая пронизана гораздо более сложными общественными связями…
- К эвтаназии вы как относитесь?
- Нормально отношусь к эвтаназии. Если есть хорошие органы, кому-то они нужны…
- А морально-этический аспект? - Человек имеет полное право распоряжаться своей жизнью. И умереть не обязательно на койке с проводками, а выбрать гораздо более красивый способ. Человек имеет право на самоубийство, на аборт. Человек – не собственность государства. И тем более церкви.
- Лет пятьсот назад вас бы сожгли как еретика.
- Все зависело бы от того, как устроился человек. К примеру, Леонардо да Винчи говорил еще более возмутительные еретические вещи. Он мог себе позволить открыто презирать христианство, иметь славу еретика. Что не мешало ему расписывать храмы. Высота его положения полностью избавляла от всех проблем и с инквизицией, и с папским неудовольствием. Так что все зависит от количества и качества покровителей.
- Русскую церковь вы ругаете, а про выставку «Тело человека» говорите, что это ваша гордость русской анатомической школы. У вас избирательный русский патриотизм?
- Точно так же я бы гордился другой школой, к которой я принадлежу. Если бы я в возрасте 13 лет уехал в Германию, и, поскольку у меня всегда был силен интерес к анатомии, оказался бы учеником не Гайворонского, а Гюнтера фон Хагенса, я бы гордился германской школой.
- А ведь когда-то вы говорили о России с мистическим восторгом: «Нет ничего более священного, чем униженная, поруганная, разграбленная, грязная, омерзительная Россия…»
- Знаете, существуют стереотипы, в том числе негативные. Проповедником таких негативных стереотипов был этот парнишка с эпилепсией, все время забываю его фамилию, он еще много написал длинных фальшивых, отвратительных фельетонов...
- Кто это? - Ах, да, Достоевский. Что ж говорить – всем этим мы были заражены. Но помимо общей эволюции есть эволюция персональная, когда, да, необходимо пройти и через такие заблуждения, изжить в себе навязываемые стереотипы.
- Наверное, не случайно литературу Достоевского Россия выбрала как образец национального самосознания.
- Я не знаю, кто его выбрал, я не выбирал. И думаю, со мной многие согласятся. Поскольку Достоевский в разгар своего творчества перешел из профессиональной серьезной большой литературы в узкопропагандистскую религиозную литературу, то, полагаю, он воспринимается многими так же тяжело, как и мною. Он специальный, узко профилированный писатель для людей, страдающих православием головного мозга.
- Сериал про Достоевского сейчас показали – продвигают, значит, Достоевского в массы.
- Ну сделали из Достоевского очередное телевизионное мыло. И что? Из ментов, оперов на телеэкране тоже делают героев, но как бы ни были обаятельны персонажи Селина, Нилова и т.д., милиционер национальным героем России не становится. И как бы ни славили православного Достоевского по телевизору, поп для русских – это всегда существо жадное, похотливое, глупое и жуликоватое.
- Глеб Жеглов в «Месте встречи» говорил: «Милосердие – поповское слово». На вас похоже. А я вот хочу милосердия!
- Да все хорошее надо взять с собой, а плохое отдать обратно. Знаете, есть такой термин «лукулловы монеты» - это когда из отобранных чужих ценностей чеканятся свои монеты. Так вот тем, что у них было хорошее, мы уже пользуемся. И мы не обязаны вспоминать тех, кто был «автором» этих ценностей. Вот вы, когда дома включаете свет, вспоминаете Эдисона? Благоговейно не замираете, нет? Точно так же и здесь. Поймите, я не имею ничего против веры, как таковой. Если у человека недостаточно знаний, он обречен верить. Я это прекрасно понимаю и никогда не буду отговаривать верующего. Я ведь только против ног на столе. Против того, чтобы в стране, которая мне не безразлична, опять насаждали какую-то религиозную доктрину.
- Объясните: зачем власть делает преференции РПЦ?
- Она решила, что это инструмент управления. Хотя понятно, что это не так. Поскольку возникает вопрос: а что делать с другой половиной страны, которая либо атеисты, либо представители других религий?
- У нас руководители страны знают, они юрфаки заканчивали.
- А что за обоготворение юридических факультетов?
- Какая форма правления наиболее адекватна в такой стране, как Россия. Монархия изжита, демократия не по нам…
- Нам еще рано говорить об адекватных формах правления, мы пока никак не можем освободиться от культа политических святых. Стремиться надо к тому, чтобы каждый гражданин России понимал: лучшая власть это власть незаметная. Власть без глупостей про национальную идею, без попыток вмешиваться в нашу личную жизнь. Как только возникнет это понимание, вот тогда, вероятно, можно начать говорить о каком-то идеале власти.
- В прежние времена вы говорили, что нужно провести облаву по стране на талантливых людей, помешанных на том, чтобы возродить Россию. - Увы, бесполезно. Те, что властвуют сейчас, хотя я их очень уважаю, - они реальное воплощение представлений народа о власти, ответ на чаяние народа. Так что все по-честному. Народ хочет именно такой власти - резко персонифицированной, хамоватой, вмешивающейся во все внутренние, в том числе личные процессы. Ничего не изменится, пока народ не поймет, что он не собственность президента, премьера, очередной какой-то госструктуры, партии и т.п. Вот когда они перестанут ощущать себя овцами, рабами, собственностью, тогда у них будет нормальная власть.
- Раньше вы говорили, что символ России – старушка с авоськой. - У нас есть еще один очень смешной государственный символ в виде птицы-мутанта. Этот так называемый пигопагус - существо с двумя головами, но с одним сердцем, легочной системой, - в анатомии считается тяжелейшим уродством, такое существо не жизнеспособно.
- Кощунствуете?
- Я не обобщаю, а лишь говорю об анатомической идиотичности этого символа. У нас вообще с символами все очень плохо. Сейчас все навязывают себе георгиевские ленточки. А у меня первая ассоциация с колорадским жуком, он как раз такой полосатый. На самом деле цветом победы был красный цвет. И никому не ведомая в войну ленточка цвета колорадского жука – ведь орден Славы появился лишь в 1943 году, - вдруг становится символом войны…
- Вы смотрели «Утомленные солнцем-2»? - Конституция РФ дает мне право не смотреть произведения Михалкова и кого-либо другого, и я этим правом пользуюсь. Если бы я был военным историком, занимался периодом 41 – 45-го годов, тогда, да, я был бы обязан даже и такие произведения учитывать. Поскольку я этим не занимаюсь профессионально, мне совершенно не интересно… Я вообще не интересуюсь тем, что не имеет ко мне или к моей работе прямого отношения.
- А какая у вас работа?- Пишу книгу о происхождении интеллекта. Она не претендует на место последней и даже первой инстанции. Вполне возможно, она полностью ошибочна. Но, слава богу, в науке можно и даже нужно ошибаться.
- Еще есть кинопроект?
- Да, провожу сейчас кастинг. Это будет художественное кино, состоящее из нескольких новелл. Мне предложил его Первый канал, и замысел мне понравился, зачем же тогда отказываться? Пока ничего говорить не имею права – подписал контракт. Скажу лишь, что лошадей в этой истории не будет.
Анастасия СОРОКИНА
Фото: Гюнтер фон Хагенс
Комментариев нет:
Отправить комментарий